Григорий Цуриков - Находка, что изменила жизнь

Я был в шоке, увидеть девушку среди тайги да в таком виде. Я очень сильно надеялся, что она придет в сознания и объяснит, как она оказалась в тайге в таком виде. Спустя несколько минут я лежал в постели и грел своим телом эту находку. Я где-то читал, что лучше всего греть теплом своего тела в таких случаях. В тот момент я не секунды не сомневаясь лег рядом с этой девушкой и не каких мыслей о том, что она может быть чем-то больна, не было. Это скорее всего связано с тем, что я привык жить в небольшой общине и какая-то зараза для нас была не известной. Поэтому и я не мог даже в мысли представить, что она может быть больной. Я обнял эту девушку, мое сознания было перегруженным, и я считай сразу утратил его. Мое сознания поглотил сон. Мне снился отец, только молодым. Он на лодке с мамой, мама тоже молодая. Они плывут по Енисею, а я на берегу бегу за ними.

– Папа. Плыви сюда. Я тут.

– Дима. Сынок, тебе с нами нельзя. – Мне с лодки кричала мама.

– Мама. Папа. Куда вы?

Я упал на колени и стоя на них на берегу все кричал.

– Стойте, заберите меня.

– Живи. – Донеслось мне с лодки в ответ.

А вот пробуждения было очень неожиданным. Я почувствовал, как мне больно, что-то тычется в бок. Я открыл глаза и в первый миг даже не понял, что это. Какая-то обнаженная девушка стоит перед кроватью и тычет в меня ружьём. Пока я спал, я забыл, что принес в дом какую-то девчонку и поэтому я воспринял это все как сон. Поэтому, я просто повернулся на бок накрылся одеялом с головой и дальше начал отключатся. В меня заново ткнули стволом и тут уже сознание начало просыпаться, и я начал вспоминать эту девку.

– Ты зачем ружьё схватила?

– Почему ты меня похитил? – в паники выполнила она.

– Ты дура! Или как? – чуть разозлившись выполнил я.

Она, сделав шаг назад заплакала, но ствол не опустила.

– Я застрелю тебя если не скажешь, зачем ты меня похитил.

Я засмеялся. Меня начал раздирать смех. Она отшатнулась от меня еще на шаг назад и чуть тише стала всхлипывать. А меня начал раздирать гнев, ярость и злость. Меня разозлила эта ситуация, я ее спасал, а в благодарность на меня ружьё наставили.

– Стреляй! – закричал я.

Она перестала всхлипывать и при этом напряглась.

– Стреляй говорю. Что ты? Только на словах такая? Стреляй, давай оборви – это никчемное существования. Ну давай! – громкость моего крика усилилась.

Она полностью опешила. Ее руки начали опускать оружие, и она снова заплакала.

– Почему вы меня похитили и изнасиловали? – голос был полностью подавлен.

– Кто тебя похитил? И как ты оказалась по среди тайги в ста пятидесяти километрах от ближайшего населенного пункта? И кто, тебя изнасиловал? —грубо спросил я.

Она зависла. Было заметно что она в полном шоке. А еще она ноги сжимала так, как это делают люди, когда уже ели терпят чтоб не описаться.

– Так дура. Всё, клади ружьё и накидывай вон тот тулуп. – чуть спокойнее сказал я.

– Зачем? – В полнейшем шоке сказал я.

– Ты же не собираешься мне тут насать? Или ты просто так жмешь ногу к ноге?

– Хочу. А зачем одевать тулуп? Что туалет на улице? – шок, та и не отпускал её.

– Улица и есть туалет, другого туалета тут нет. Так что идем? Или ты одна сходишь?

Она посмотрела на меня и в её глазах отразилась работа мысли. Затем она выдала.

– Подожди. Ты говорил тайга?

Я положительно качнул головой.

– Тут и волки есть?

Я просто ткнул на шкуру с головой медведя. Она со страхом на нее смотрела пока я ее не отвлек.

– Так что ты идешь?

– Да. – Слегка заикавшимся голосом произнесла она.

Я первым вышел, пристроился чуть в стороне от домика, она вышла следом и спросила:

– А где туалет?

– Везде. Где застанет там и туалет? Вон села, где-нибудь и посола. Не напрягайся не буду подглядывать. – Я говорил еще злым тоном. Я был еще зол.

Она села чуть в стороне, и я услышал журчание. Затем мы вернулись в дом, не у меня не у нее зуб на зуб не попадал. Вроде, не дольше минуты на улице правили, но промерзнуть успели. Она молчала, да и я не шибко стремился к разговору, только ткнул ей пальцем на стул у стола. Она села, не снимая тулупа, я не стал ей что—то говорить на этот счет. Я понимал, что девушка в одних плавках не очень уютно себя чувствует в обществе, незнакомого мужчины. Сам тем временем подкинул печь, поставил подогреть жареное мясо медведя. Оно считай сразу за скворчало. В голове таилось куча мыслей, и на ее лице тоже отражалась глубокая задумчивость и растерянность. Мясо быстро подогрелось и переместилось за стол. Я достал пузырь и две кружки, в которые насыпал красного перца и налил по половине. Подвинул ей одну кружку.