Лариса Печенежская - Под маской любви

– Да, в памяти осталось довольно смутно, как мы с ней добирались домой, что я делала, пока не приехала тетя. И несмотря на то, что я не верила в бога, все равно просила его оставить мне хотя бы отца, – вслух сказала Елена, глядя в потолок. – Не исключено, что он услышал меня, так как папа всё же остался жив, но с парализованной правой стороной, из-за чего лишился возможности ходить и очень плохо разговаривал.

– По-видимому, мне надо было просить для него выздоровления, – с горечью подумала Лена, воспроизводя в памяти мысли, которые посетили её, когда отца привезли домой и уложили на кровать.

– Боже мой, мне тогда было всего пятнадцать лет. Папа инвалид, требующий ухода, и никого, кто зарабатывал бы нам на жизнь. А к этому еще – готовка еды, покупка продуктов, больницы, врачи, аптеки, коммунальные платежи… И отцу пятьдесят семь лет, поскольку мама у него вторая жена, а я поздний ребенок.

– Словом, у меня наступила веселая жизнь. Правда, в иносказательном смысле этого определения, – поправила Лена себя, с мазохистским упорством углубляясь в прошлое.

– Пора уже с ним разобраться и лишить власти над собой, – решила она и, прикрыв глаза, углубилась в воспоминания той девочки, на плечи которой свалилась неподъемная тяжесть:

– Папа еще более ожесточился и стал просто несносным. Ему практически невозможно было угодить. Я постоянно рыдала в своей комнате, проклиная свою судьбу, а потом не выдержала и поехала к тете Насте. Сама от себя не ожидая, поставила ей ультиматум: или она переезжает к нам и ухаживает за братом или я выпрыгиваю с пятого этажа. Наверное, я была очень убедительной, поскольку тетя, схватившись за сердце, пообещала переехать к нам через три дня на выходные, когда Вика и её муж будут дома и помогут перевезти вещи. Так решилась одна проблема, но осталось много других, которые тоже было нужно решать незамедлительно.

Помолчав какое-то время, Лена продолжила самоисповедоваться, чувствуя, как внутреннее напряжение потихоньку отпускает её:

– Так как в то время я заканчивала девятый класс, еще одна проблема решилась сама собой: всё хорошо обдумав, не стала подавать документы в десятый, приняв решение поступать в педагогический колледж, чтобы быстрее получить профессию и начать зарабатывать самостоятельно.

В другой у меня просто не было знаний, да и конкурсы были повыше. Поистине, правы те, кто утверждает: кому нет дороги, тот идет в педагоги. Вот и я пошла. Утешает только то, что я люблю детей и мне нравится с ними возиться. Впрочем, я не ошиблась в выборе, и учитель начальных классов получился из меня неплохой.

Внутри Елены как будто прорвало плотину: мысли, независимо от ее желания, формировались в слова, которые потоком выплескивались в пустое пространство, снимая внутреннее напряжение, мучившее ее долгие годы:

– С тетей Настей жилось трудно. Характер у нее оказался под стать брату, поэтому они вели себя, как кошка с собакой. Я на все закрывала глаза и уши, благодарная ей за то, что она полностью взяла на себя домашний уход за ним и приготовление еды. Мне оставалось зарабатывать деньги и учиться. До сих пор не понимаю, как мне это удавалось: до трех часов дня колледж, с четырех до шести – уборка офисов в одной фирме, а с семи до одиннадцати —работа официантки в пригородном ресторане. Домой приезжала в час ночи, измотанная донельзя. Душ, чтение учебников в полусонном состоянии и четыре с половиной часа сна. И опять по кругу.

Спасибо тете, что она умудрилась оформить отцу инвалидность и получение пенсии. Пусть небольшой, но все же… Она была подспорьем, пока я сама не устроилась на постоянные подработки и не стала приносить деньги в семью. Правда, тетя отдавала свою пенсию Вике, своей дочери, так как она, несмотря на замужество, училась в университете. Этот акт доброй воли она называла компенсацией за то, что по-другому своей семье помочь не может. Поэтому пришлось и ее взять на иждивение. Но она добросовестно отрабатывала все наши затраты на нее. К тому же, без ее помощи я никогда бы не закончила колледж.

Но беда не приходит одна. В этом Елена убедилась на собственном опыте. Вскоре после окончания учебы и получения ею диплома учителя младших классов, тетя Настя умерла от инфаркта. Ночью, когда все спали. Вечером легла, а утром уже не проснулась. Потеря была невосполнимой, и Лена сразу же почувствовала, какой объём работы тетя тянула на своих плечах. Теперь он перешел к ней.

Характер отца испортился окончательно. Он стучал палкой по кровати, требуя её внимания, отказывался есть приготовленную ею пищу, мог даже швырнуть тарелку, если еда ему чем-то не понравилась. Словом, наступили черные времена.