Минуты за столиком в кафе летели спортбайком по извилистым дорогам перевала Стельвио. От забвения Сашу разбудило смс-сообщение, пришедшее от девушки, которая по ночам уже думала, какое платье надеть на пышную свадьбу, и какие подруги заслужили быть на ее дне. Он очнулся, как тренирующийся задерживать дыхание дайвер, который поднял голову на поверхность, вода вытекла из ушей и реальность мира вернулась. Саша все же не стал отвечать и подумал о двух вещах. Первое – нужно срочно найти нелепый предлог, чтобы отправить в свободное плавание свою девушку. Второе – сидящая напротив молодая особа хороша собой, и даже интересная собеседница. Это интриговало его больше, чем перспектива получения еще одной вольной грамоты в архив. Саша быстро решил, что Мила может стать отличной подругой, психологом, которому можно показать шкафы со скелетами. Он закончил первую встречу быстро и максимально неромантично, до наступления дающей надежды ночи. Возвращаясь домой, он бережно раскладывал в уме первые ощущения от общения с Милой.
После были счастливые месяцы с искренней верой в существование родной души. Мила стала распахнутым окном в заброшенной, мрачной, пыльной палате для Саши. Он стал для нее чем-то привычным и, возможно, родным, похожим на странный симбиоз местного доброго дурочка, которого знает вся округа, и дневника девочки, в котором появлялись записи о наивных и чудных новых чувствах.
В ее день рождения он подарил цветы и внезапно для себя понял, что принес их не подруге, а девушке, которую становится больно отпускать.
Теперь же Саша стоит у входа в кафе и пускает клубы сигаретного дыма в осенние сумерки. Ветер лезет под пальто, напоминая о приближающейся зиме. В голове крутится строчка из песни Жарова про натягивание ушаночки. Пальцы его ног начинают замерзать, но настроение отличное. Перед его фигурой открывается сказочный вид города, готовящегося отойти ко сну. Разноцветные ночные стражники витрин вышли на репетицию парада. За его спиной любимое кафе, в котором прогуливались многочисленные пары и происходили пьяные разговоры с друзьями, рождающие мысли о том, что однажды мир прогнется. Здесь же встречи с девушками, смотря на которых Хармен ван Стенвейк смог бы нарисовать новый шедевр. Но притягивало Сашу сюда не из-за всех этих историй и сплетен, а из-за работавшей здесь официантки. Саше всегда казались более привлекательными брюнетки, но не в этом случае. Она была старше его, выражение лица идеально милое, как у ребенка из счастливой семьи в рекламе. Смотря на нее, можно было ощутить себя на набережной императорского дворца, когда цветет сакура. В ее присутствии в голове укоренялась пара мнений. Первое – что подобные девушки не должны работать, безусловно, если это не доставляем им необходимого удовольствия от жизни. Второе – черт возьми, блондинки тоже бывают привлекательными.
– Привет, заждался? – Мила дружески обняла Сашу. – Почему не зашел внутрь без меня?
– Как я мог не открыть тебе дверь? – ответил он, пропуская ее вперед.
Они еще не начали непринужденную беседу, а Саша уже ощутил два якоря, упавших на поверхность счастья. Первый олицетворял свежий аромат ее духов. Не приторно цветочный, как у совсем молодых девушек, и не тяжелый мускусный, как у дам постарше. Второй говорил о приятной тактильной энергии, пробежавшей сквозь пальцы Саши от прикосновения с куницей, защищавшей Милу от начинающихся холодов.
Красивая официантка сегодня не работает. Какая-то другая, незнакомая Саше девушка заученно и услужливо провела пару за свободный столик в углу помещения. Она записала заказ, улыбнулась, с трудом скрывая усталостью и безысходность. Затем медленно удалилась. Через секунду Саша забыл, как она выглядит.
Мила, пришедшая с охапкой вещей, оставшихся после очередной тренировки по танцам, с аппетитом восполняет потраченную энергию. Саша пьет терпкий кофе.
– Знаешь, те наброски, что ты присылал мне, – говорит она, втягивая пенку латте выразительными губами. – Мне они очень понравились. Тебе стоит работать в этом направлении. У меня есть пара знакомых, которые лучше разбираются во всем этом. Давай я отправлю им твои работы, пусть они посмотрят.
– Спасибо, мне приятно, что тебе понравилось.
Саша, убивая ночное время, когда не мог заснуть, рисовал карандашом абстрактные фигуры. Чаще всего он старался изобразить время, точнее, навязчивые моменты из его собственной жизни, которые, оставаясь на бумаге, становились тише. Почти всегда в рисунках можно было заметить твердую, необъяснимо тягучую линию, проходящую через все образы.
Читать дальше