Наталия Рэд - Восьмое июля, или День любви, семьи и верности

Тех, кто втягивается все сильнее в такие отношения, ждёт любовная ломка, если они расстанутся после новых встреч. Но мотылек летит на свет с риском обжечься, ведь свет сильнее риска.

Она пошла к нему и ни разу после об этом не пожалела.

Марина Андреевна не любила посещать медицинские учреждения. Клиники, как правило, холодные и немного мрачные, связанные с болью, с вторжением в интимную зону, были ей неприятны… Марина пришла к нему. Сначала они, смерив друг друга притворно равнодушными взглядами, не очень тепло поздоровались. Что было в этом показном равнодушии? Для чего люди так притворяются? Чтобы не демонстрировать свою слабость, спрятать чувства, чтобы никто не мог ими воспользоваться? Чтобы не догадаться о том, что он или она думали друг о друге, переживали свои чувства тайком, не признаваясь в них никому, взлетая от счастья в своем заболевшем любовью воображении? Марина мгновенно отметила про себя – еще больше похудел, подстригся аккуратно… Круги под глазами. Тоже не спал ночью, как и она? Или мнить себя причиной чужой бессонницы было слишком самонадеянно, ведь несостоявшийся ночной отдых возможен совершенно из-за других обстоятельств? Которые не касаются второй стороны и могут быть ей неприятны из соображений ревности или возможного разочарования.

Он нравился ей с предыдущей взлохмаченной причёской даже больше, чем с новой стрижкой, хотя ей всегда до этого импонировали аккуратные короткие мужские стрижки, а лохматость она признавала за неряшливость. Впрочем, он просто ей нравился. С любой прической. Он часто приглаживал волосы в ее присутствии. Марине нравились его волосы. Ей так и хотелось запустить в них руку, погладить и потрепать. Может, стоило завести собачку для этой цели?

А дама явилась на приём, предварительно посетив салон красоты. Сделала дорогую процедуру для волос, благодаря которой жёсткие после моря и солнца длинные пряди стали шелковистыми и привлекательными. И она с этой гривой, с тёмными кругами под глазами от бессонной ночи пришла, испытывая волнение и даже страх, чтобы встретиться с ним. Тимур Сергеевич растопил лёд разлуки любезной речью, в этом он был мастером. Он обратился к Марине по имени-отчеству, что было нехарактерно для их общения. Марина поняла, что он над ней подтрунивает в ответ на ее испуганное официальное обращение к нему по телефону. В один миг они как по команде повернулись и посмотрели друг на друга глаза в глаза… Ей стоило прийти к нему только ради одного этого взгляда. Между ними был свет. Они смотрели друг на друга, как глубоко любящие люди. Радость и покой окутали их незримым облаком. Никогда в жизни Марина не испытывала подобного. Гормональная эйфория окончательно взяла ее в свой плен без боя. Женщина вдруг увидела родинку на его щеке. Эта родинка почти зеркально отражала ее родинку на ее щеке с другой стороны лица, но была более аккуратной и красивой. Когда Марина вышла из клиники, слезы обильно заструились по ее щекам, а неведомая сила тянула ее обратно. Ей захотелось большего. Человек слаб, его желания бегут впереди него, и их часто бывает не догнать. И нередко исполнения желаний разочаровывает. Но что такое человек без желаний? Это тусклая телесная оболочка, имеющая не смысл, а лишь его бледную тень.

Перед одной из встреч с Тимуром (которые можно было пересчитать по пальцам двух рук, а встречались эти двое только на врачебных приемах) Марине приснился сон, который указывал на любовное свидание.

"Свидание" закончилось тем, что после него Марина рыдала всю обратную дорогу, а потом еще всю ночь, задетая скорее всего ничего не значащими словами Тимура, на которые она неадекватно отреагировала. Впрочем, рыдания пошли ей на пользу. Слезы выпустили на волю запертые доселе накопившиеся годами эмоции, которые медленно и незаметно отравляли женщину изнутри. Это было началом пути избавления от груза прошлых обид.

В тот вечер в клинике почти никого не было. Когда Марина заходила в кабинет, Тимур сделал приветственный жест, как будто хотел ее обнять. Он почему-то напоминал ей медведя, несмотря на худощавое телосложение. Позже это воспоминание некоторое время вызывало в ней нежность, тепло и сожаление. Сожаление о том, что она прекратила общение с человеком, которого любила.

Она любила его. С самого первого взгляда, сначала совершенно не понимая этого. Как-то слишком остро, переживая свои чувства и ощущая его эмоции, его голос, тело, взгляд, его дыхание… И в то же время принимая все его проявления как нечто естественное, само собой разумеющееся. Радовался ли он или злился, вежливо разговаривал или недовольно рычал, стоял спокойно как истукан или активно двигался и жестикулировал – все было для нее гармонично. Его странная привычка врать по мелочам вплоть до уровня пятилетнего ребенка, защищая свои границы от постороннего вмешательства, не вызывала у нее негатива. Она понимала и принимала это как должное. Конечно, она почти ничего о нем не знала, наблюдая лишь вершину айсберга. Эмоциональный, ревнивый, в чем-то добрый, а в чем-то жёсткий, со своими необычными для нее увлечениями… С проявлениями агрессии, вызывающими подозрения о склонности к тирании и в то же время выглядящими признаком мужества. Со странной для нее манерой одеваться. Это был он, такой какой есть, и переделывать его Марина не хотела. Иначе это уже был бы другой человек.