Игорь Королёв - Провинциально-столичная поэма. История любви поклонника к известной киноактрисе

чтоб с Тобою занять рядом место

на телеге, с Тобой мастерить

лодки легкие и расписные,

по доске в них гребцы, как живые,

чтоб могли словно по морю плыть.

Но… Каперна. Здесь жизнь без улыбок.

Не из зерен мечты в ней бурьян.

Взгляд мальчишек ехиден и липок.

Как на их Ты попалась обман?

Ведь не первый раз – знала прохвостов:

много лет Тебя «парусом красным»

мимоходом дразнили несносно,

над мечтою глумились прекрасной.

И невольно (а вдруг не соврали!)

Ты на цыпочки встала чуть выше…

Удивить горизонт мог едва ли —

снова пуст, как и души мальчишек.

Что их смех? Как дробина слону

против мысли Твоей заветной.

Лишь ее Ты лелеешь одну

в атмосфере лесной предрассветной.

Сосны, братцы Твои, великаны,

охраняют дорогу в Твой лес.

Может бродят в них дерзкие планы

дотянуться до самых небес?

А быть может, от ветра в раскачке

для мечтающих глаз этот полк

превратиться б желал в стройны мачты,

натянув меж ветвей алый шелк?

Среди этих угрюмых стволов

обретаешь Ты чувств понимание,

даришь им теплоту нежных слов

в одиноких прибрежных скитаниях.

Чем природа могла одарить,

для мечты расчищая простор?

В ширь морскую полоска зари

разлила Твой любимый колор.

Полн предчувствий особых рассвет,

он в души проникает оконце.

Из груди Твоей рвется в ответ

клич восторженный: «Здравствуй, солнце!»

В этой доброй волне излучения

божьих сил очевидно старание.

Растопило все льдинки сомнения

в правоте Твоего ожидания.

В лоне трав, на постели цветов,

опьяненная их парфюмерией,

улеглась Ты ветвей под покров,

приоткрыв сновидениям двери.

Спи, не буду Тебя я будить.

А послужит мне сон Твой как пауза,

чтобы вовремя уступить

место здесь для другого рассказа.

В не оправившейся до конца

от военных ранений столице

голос подали свой два птенца.

Их подобные ангелам лица

окружили заботой и лаской

возвращенцы с судьбою мятежной.

Он – известен народу под маской

был Пьеро, автор песенок нежных,

что весь мир распевал вместе с ним

о пажах, попугаях, магнолиях…

Хоть и не был уже молодым,

но отцовским он чувствам раздолье,

наконец, получил. А она

экзотической, полувосточной

молодой красоты полна,

отдала ее крохотным дочкам.

Вся для них папы с мамой любовь.

Друг за дружку держась они вместе,

только сделали пару шагов, —

стали уж героинями песни.

Им для жизни сценарий был нужен.

То, что папа спел – все неспроста:

и был дом, было много игрушек,

и на елке висела звезда. 26 26 Реминисценция слов песни А. Вертинского «Доченьки»: «Будет дом, будет много игрушек, Мы на ёлку повесим звезду…»

Дочь поменьше – ну просто бесенок!

Выдавала сюрпризы, финты

без конца она с самых пеленок.

И бесенком была этим Ты.

Средь артистов живя, мудрено ли

нахвататься искусства бацилл?

Причаститься к писательству что ли?

Способ есть: взять напиться чернил!

И хоть разум еще не окреп,

мысль одну уяснить постаралась:

видно горек писательский хлеб…

(Слава богу, живою осталась!)

Фантастический, призрачный мир

на эстраде творил сам отец.

В мире том был он маг и факир.

И однажды Тебя, наконец,

привели на его выступление.

Вот и он, на него светит рампа,

зал затих, заиграло вступление…

Вдруг раздался крик радостный: «Папа!»

Непосредственность детства являя,

заразила Ты смехом весь зал,

а певец, раздраженьем вскипая,

нервно выплеснул: «Так я и знал!»

……

21 марта 1989 г.

Он не знал, что спустя много лет,

как случился конфуз тот забавный,

всю картину былой его славы

и дорог его горестный след

Ты представишь, надев его маску

и неся в себе дух его гордый,

освежишь потускневшие краски

на прошедших сквозь время аккордах.