Марк ЛаКрой - Клисандра-I. В ЗЕМЛЯХ ХАУОМИ

Лика мой спутник, студентка пражской академии архитектуры, пару лет назад просто постучалась в мою дверь. В тот день за окном был ураган, мой купол заливали потоки воды, сквозь которые проглядывали серо-черное небо каждую секунду разрезаемое молниями. Казалось трехдюймовое стекло вот-вот поддастся стихии, с улиц города пропали даже таксисты – редкий человек решиться покинуть дом в такую непогоду.

И тут я услышал стук в дверь. Стучали, похоже, давно, руками, ногами, потом звук перешел в звонкие удары металла о металл… опасаясь за дверь я поспешил открыть.

– Ты всех заставляешь так ждать?! – произнес мягкий игривый женский голос с нотками негодования и вместе с этими словами в меня полетел изрядно промоченный горчичный свитер крупной вязки, а мимо на цыпочках оставляя мокрые следы босых ног на дубовом полу продефилировала незнакомая мне девушка.

– Где у тебя тут душ? Мне нужен фен и большое полотенце – если заболею – лечить и терпеть меня будешь сам. Предупреждаю сразу – я, когда болею, становлюсь невыносимо вредная!

– Душ там, за полосатой стеной, – автоматически ответил я и, первый раз встретив такую беспардонную наглость, стал перебирать забытых знакомых, кто мог очутиться передо мной так неожиданно – Мы знакомы? – Я развел руки в удивленно-вопросительном жесте.

Девушка направилась в сторону душа, не сильно обратив на меня внимание, но видимо остатки такта в глубине души взяли верх. Обернувшись и забрызгав меня каплями дождя со своих длинных каштановых волос, она легко пожала мою руку. Очень мило, я прямо испытываю слабость, когда девушка пожимает руку. Так легонько, не то чтобы пожимает тебе руку, а скорее дает подержаться.

– Я Лика, твой стажер на пару месяцев. Сэр Артур, ты его знаешь, сказал, что ты сейчас свободен и наставника лучше я не найду. Ты ведь не против? Последние слова домчались до меня уже из-за закрывающейся двери ванной комнаты и видимо не требовали ответа.

Собственно, весь характер Лики проявился в сцене нашего знакомства и за прошедшие пару лет я не встречал девушки, которая была бы настолько очаровательна, прошибая бетонные стены жизненных препятствий, сохраняя при этом и завидную непосредственность, и улыбку.

Я взялся за свежий номер «Архитектора», а Лика устроилась прямо на столе и стала разглядывать узорную салфетку, потом её глаза молчаливо стали изучать меня.

– Что? – не выдержал я её не озвученных мыслей.

– Я сегодня твой любимый спутник?

– Лика, ты моя единственная и неповторимая, сегодня и всегда… как прошло твое утро? Ты бесподобно пахнешь, мне даже приснился твой новый аромат, это было…

Взгляд Лики метнулся мне за спину… похоже мы не одни… и в тот же момент что-то круглое плоское и желтое с силой упало в мою кружку, забрызгав меня, стол и Ликины джинсовые шорты-хулиганки (знаешь, такие, у которых длина заканчивается раньше, чем карманы).

– Может с неповторимой я и соглашусь, но на счет единственной ты мог бы быть аккуратнее, выбирая слова, ЛаКрой! – наигранная возмущенность нового голоса особенно цепляла.

На мои плечи легли пальчики с бежевыми ноготками с тонкими фиолетовыми линиями узора, а изумруд на указательном легко царапнул, ладони двинулись навстречу друг другу и пальцы встретились на моей шее, желая видимо показать все перспективы моих столь неосторожных слов.

– Здравствуй, Ника, ты ушла утром за круассанами, обещала вернуться, а потом пропала на неделю, я уже начал думать, что ты сходишь с орбиты, – сказал я, поцеловав её ладонь, – Мой кофе чуть не остался без лимона, мы же договаривались предупреждать!

– Я же сказала «вернусь», а когда не уточняла… вот твои круассаны, еще теплые, я взяла их по дороге сюда, а не таскала в сумочке всю неделю – не надо озвучивать эту шутку, помни: я читаю тебя насквозь, Марк.

Девушки обсуждали кто как провел выходные. Лика делала зарисовки к новому кольцевому балкону в Хили. Ника восхищалась горным водопадом, медленно накручивая прядку белых волос на мой чертежный карандаш. Вообще Ника брюнетка, но нотки бунтарского характера то и дело выглядывают – на этот раз в виде прядки белых волос, тщательно скрываемой от посторонних глаз и показывающейся только самым близким для нее людям.

Красный чертежный карандаш покрывался пружинками её волос виток за витком, виток за витком и это завораживало… карандаш… обычный же карандаш…

Вдруг этот небольшой кусок дерева стал единственным, что я видел перед глазами, в голове взорвали, вы когда-нибудь вспоминали большой сон? Раз и всплывают образы, действия, декорации, все сначала вперемешку, а потом как пазл собирается в цельную картину… я вспомнил… каждую минуту, каждый день, каждый звук из семи лет проведенных в мире Клисандры.