Jana Denole - Слоновый Фредди

Естественно, после подземного туннеля в Штаммхайме, лысых, беззубых зечек, не видящих месяцами солнца, а прибыла я в Рафенсбург непосредственно прямиком оттуда, поверьте, на контрасте это выглядело, как будто я попала в другое измерение. Вышла из адских времён средневековья, когда на костре сжигали путан и космонавтов, мгновенно переносясь во времена автомобиля Теслы. Ранее мне казалось, что машины времени не существует. Но, увы – я ошибалась…

Германия – весёлая, разносторонняя до такой степени, порой не верится, что все мной объезженные города, в коих я совершила экстравагантный тур по тюрьмам, не отелям, как все нормальные люди-туристы, являются одним государством.

Привет, Швейцария!

Ну вот, наконец, спустя почти месяц я возле дома, в Швейцарии, сижу в камере с четырьмя койками, совсем одна. Вернее, две кровати, но как во многих детских лагерях – двухэтажные. До этого была пять дней в казарме – одиночной. Это полная жесть. Ко мне приходил батюшка, напугал меня до смерти, посмотрев документы прокурора, объявил торжественно с улыбочкой, если я всех не сдам, не назову имена участников и организаторов, светит мне пять лет швейцарского строгого режима. Вероятно, прокурорша, жирная сука, подослала старца раскулачить меня на информацию. Но мне было не до их интеллектуальных игр, я думала о своей книге, писала сутками напролёт тупым карандашом и ложилась прямо в куртке спать. Я совершила мелкую кражу на допросе у прокурорши, украла у неё ручку, поэтому, если вы посмотрите мою рукопись, она похожа на зебру. Половина страницы была исписана чернилами, другая половина – простым серым карандашом. Когда в камеру заглядывали надсмотрщики, я прятала ручку под резинку в штаны, продолжая писать карандашом. Но, к сожалению, чернила в ручке быстро закончились, нужно было тырить сразу пару штук. Осталась лишь в пальце от карандаша на память дырка, вернее – вмятина. Ну и естественно, мой первый криминальный роман – «Мошенницы» на исписанных до корки листах. По рукописи прослеживается некий отблеск диковинки. То ли военное время, то ли послевоенное. Нехватка бумаги, чернил и пастели. Со временем мне разрешили иметь шариковую ручку, даже несколько. Уважили прошение заказать бумагу из канцтоваров, также иметь необходимые книги для чтения. Но вы знаете, что я заметила? Когда я получила все необходимые причиндалы для работы над моим романом, у меня пропало желание писать. Всё-таки нехватка деталей, стресс и отчаяние заставляет тебя шевелиться. Некий азарт появляется именно в тех условиях, которые тебе чужды. Ради идеи ты готов на безумные поступки. Ограничение и одиночество – путь к успеху!

Новый 2017 год я отметила в камере, не скрою, в полной депрессии. Знаете, как было обидно и досадно слышать взрывы салюта за окном? Представлять подарок под искусственной ёлкой. Так как швейцарцы против бессмысленной вырубки деревьев, обычно мы ставим фальшивку. Сложно задаваться вопросом, что подарил бы мне сын и любимый муж.

В голову лезут сволочные мысли, от которых хочется повеситься, представляя, как ребёнок положил под ёлку подарок и попросил швейцарского Сами Клауса, чтобы он вернул домой маму. В тот момент понимаешь, какой ты был счастливый на свободе, даже в те моменты, в которые думал, что самый несчастный на свете…

Отворилась дверь, зашла чёрненькая маленькая девушка с изумительной фигурой формы вазочки и ужасными наращёнными длинными красными ногтями. Глянцевые волосы развевались по тусклому, как казалось на фоне волос, платью сиреневого цвета. Она была истинной красавицей. В России девушки с такой внешностью живут с миллионерами или с простыми дворовыми пацанами. У многих плохих ребят-хулиганов девчонки – красотки, глаз не отвести.

Я сидела за столом, пила чай, отрезая пластмассовым ножом кусок швейцарского сыра. Девушка подошла молча к столу, как бы игнорируя меня. Присела, прикурила сигаретку, выдувая дым в мой сыр. Как она меня этим взбесила! Ведь я в камере почти не курила, проветривала, занималась на полу йогой, медитацией. И тут какая-то, хоть и очень красивая, шлюха, дует мне прямо в лицо вонючим дымом! Скандал!

– Отвернись, а?

– Что?

– Говорю – окно сзади тебя, туда дыми, пожалуйста!

– Хорошо, извини.

Мне стало как-то не по себе. Я к ней с намёком на скандал, она мне «извини».

– Будешь сыр? – спросила я в знак перемирия.

– Нет, не буду, спасибо.

Странно, подумала я, неделю провела в казарме в одиночке, и кушать не хочет. Ведь там не балуют продуктами. В казарме ничего нет. Каменная кровать, тонкий плед. Окно на самом верху, чтобы заглянуть в него, приходилось вставать ногами на каменный прикрепленный цементом к стене столик. И то ничего не было видно. Дыра, одним словом. Подземелье. Там родилось во мне неистовое желание к письму. Именно там, где не было ни бумаги, ни ручки. Пришлось пойти на преступление с авторучкой и вымолить заветные белые листы у надзирателей. Я просила бумагу у каждого сменяющегося и заступающего на службу, пряча пергамент под тонкую подстилку, служащую матрацем на каменной кровати.