Елена Вернер - Три косточки тамаринда

– И вот ты по-прежнему здесь, – улыбнулась Марина.

– Именно так. Выдал дочку замуж за вроде бы неплохого американского парня. Удачно или нет – время покажет. Они сейчас на Самуи, а потом домой, в Цинциннати.

– И теперь твоя миссия выполнена?

Павел улыбнулся ей многозначительно и не ответил.

С полчаса ехали молча. Оба обдумывали историю, рассказанную Павлом, и вспоминали Анну – в день ее свадьбы на берегу Андаманского моря, и в день, когда погибли ее родители.

От равномерного рокота мотора Марина незаметно для себя задремала. Проснулась она от того, что теплые губы коснулись ее губ. В животе ошеломительно быстро расцвел огонь. Она распахнула глаза. Тьма снаружи чуть расступилась, но приборная панель светилась еще ярко.

– Приехали.

– Где мы?

– Где-то в провинции Сураттани. Скоро рассвет. Пойдем.

Каменная тропинка вилась по склону холма. Иногда ветки трогали Марину за волосы и плечи, листва на них была жесткая, как и у всех местных растений. Она молилась, чтобы под ноги им не попалась змея. Наверное, Павел думал о том же, потому что в одной руке у него была палка, а в другой фонарик, луч от которого высвечивал большое овальное пятно впереди.

Наконец Павел замедлил шаг и вовсе остановился.

Стремительно светало. В тропиках ночь вообще очень быстро сменяется днем – и наоборот. Марина, затаив дыхание, смотрела, как проступают очертания дальнего склона. Перед ними раскинулось ущелье, через которое был переброшен железнодорожный мост с зубчатыми опорами, уходящий в тоннель над их головами. До ближайших клепаных опор оказалось никак не больше десяти метров.

– Теперь ждем поезд и кричим.

– Что?!

Павел оживился:

– Именно так! Кричим. Я покажу как.

– Будто я кричать не умею, – фыркнула Марина. – И все равно не буду.

– Будешь. Подумаешь о том, что хочешь умереть. Подумаешь о том, что не хочешь умирать. Вспомнишь свою маму. Этого довольно, чтобы закричать. А здесь – можно. Вон он идет, смотри.

Хотела бы Марина возразить. Но поезд большой оранжевой гусеницей уже вползал на мост с противоположного края. Шум все нарастал.

И тогда Павел закричал. Сначала это был скорее просто звук «аааа», но он становился все громче и будто ускорялся. Жестами мужчина подначивал Марину, чтобы и та закричала.

Марина растерялась. Увидеть Павла в таком глупом положении она не ожидала.

Но еще больше она не ожидала, что закричит сама.

«Подумаешь о том, что хочешь умереть. Подумаешь о том, что не хочешь умирать. Вспомнишь свою маму…» – вспомнилось только что сказанное. И внезапно Марина подхватила крик, за секунду усилив до максимума. Она закрыла глаза, ощущая, как налетел свирепый ветер ущелья, принесенный мчащимся по мосту поездом. Чувствовала, как воздух холодит небо и гортань. Кислород кончался у нее в легких, и тогда она набрала полную грудь, только чтобы кричать сильнее, громче, отчаяннее. Поезд грохотал прямо над ними, и весь мир гремел и рушился вместе с ним. Не оставалось ничего. Марина словно сама себя разбивала вдребезги собственным воплем. Как будто она падала в ущелье.

Он в который раз был прав, этот Павел. Марина думала о маме, о том, как виновата перед нею. Как мало дала ей тепла – «можно было больше!», как поздно спохватилась – «можно было раньше!». Как уже ничего не вернуть, и нестерпимо горько, что просто нельзя забраться к маме на ручки и сказать: «Мамочка, я тебя люблю. Очень-очень! Прости меня, ну прости, пожалуйста-препожалуйста…» Она вспомнила разом все свои ночные кошмары. В одном из них бродячая собака перекусывала ей горло, и красная соленая жидкость, булькая, вытекала из ее тела вместе с жизнью. В другом все знакомые собрались дома попрощаться с нею, которая должна умереть завтра, но при этом чувствует себя совершенно здоровой. И все же прощается – ведь люди собрались, неудобно, значит, надо умирать… В третьем прямо перед ней в бокале вина пальцем размешивали яд и протягивали ей этот бокал, а она знала, что не может отказаться.

Эти сны объединяло одно сильное чувство. Сопротивление.

Марине почудилась, что она уже умирала. Что она не выплыла, что в толще воды ее тело раздавил жгучий огонь, что на оживленной улице что-то мощное и невидимое зацепило и отбросило ее в бездну. Это было ужасающе. Такого не должно случиться больше.

Я не готова умирать.

Я не хочу.

Еще не время!

А потом поезд умчался в тоннель, и все стихло. Сзади подошел Павел и крепко обнял ее за талию.