Лиза Громова - Смертельно влюблён

Единственное, что мне сейчас хотелось, – это заснуть на всю ночь, чтобы не было никакого искушения заглянуть к ней хоть на секунду.

***

Я мчался на скорости сто двадцать километров в час, и разгонялся всё больше и больше. Ранним утром пришлось уехать в офис на встречу. Переговоры прошли на нужной ноте, и после них я решил заскочить в кондитерскую, чтобы купить разных вкусностей для моей гостьи.

Уезжая на переговоры, я ненароком запер дверь в квартиру. Да и опасно оставлять открытую квартиру, в которой спит такая красавица.

Помимо сладостей, купил небольшой, но красивый букет из жёлтых тюльпанов.

Через четверть часа я уже поднимался по лестнице на седьмой этаж.

Открыв дверь, я медленно и тихо прошёл внутрь, чтобы не разбудить Полин. Вдруг всё ещё спит. Не буду мешать ей.

Но мгновениями позже я созерцал её, сидящую на кровати уже в своей одежде. Она выглядела немного усталой и разбитой, но не переставала быть красивой.

– Что-то произошло во время моего отсутствия? – спросил я, кладя угощения на край кровати.

– А зачем ты запер меня здесь?

– А как ты хотела, Полин? Извини, но по-другому я не мог, – спокойно объяснял я. – Ты спала, а мне нужно было очень рано уехать на работу. Я не мог тебя оставить в открытой квартире. И будить тебя не хотелось. Не обижайся на меня за это.

К счастью, даже не пришлось лгать. Всё сказанное было правдой. И только маленький бонус для меня – что она до сих пор находится в моей квартире.

– Ты на меня тоже, – со смущением попросила она.

– За что я могу обижаться на тебя?

– За то, что я вчера разбила тебе стакан. Ты очень разозлился.

Не покидало ощущение того, что все её мысли, идеи, соображения и представления лежали на поверхности. Хоть рукой лови и копайся во всём этом. Полин буквально вся соткана из наивности и доверчивости. Она – именно тот человек, от которого никак нельзя ожидать подвоха.

– Господи, какие глупости, Полин. Это всего лишь посуда. И за это я хотел перед тобой отдельно извиниться, – виновато проговорил я и, наконец, положил на побитые коленки цветы. – Кажется, я вчера был грубоват. Не из-за тебя. Прости меня за эту вспыльчивость.

Думаю, зарождается схема, в которой мне периодически приходится извиняться перед ней.

Полин взяла цветы в свои нежные руки и сильно-сильно, насколько было возможно, прижала к груди.

– Спасибо, – с печальной улыбкой прошептала она. – Мне никогда в жизни никто не дарил цветов.

– Правда?

– Да.

– Что же. Значит, я стал первым.

Так хотелось бы всегда и во всём быть первым с такой принцессой.

Мне нечего было сказать ей на это. Одновременно я почувствовал и блаженное умиление, и невыносимую боль в районе груди.

Хотелось сделать что-то поистине хорошее для неё. То, чего раньше ни для кого не делал. Чтобы она радовалась.

– И ещё я купил пирожных, – вставил я, поднимая коробочку сладостей с кровати. – Кстати, их я уже тебе привозил как-то. Так что пойдём на кухню, ты всё попробуешь.

Её глаза заискрились, но ненадолго.

– Мне надо идти домой, – с досадой проронила она.

– Так быстро, Полин? Может быть, пойдёшь позже? Я тебя отвезу на машине. Как вчера. Это не проблема. Не хочу, чтобы ты шла пешком, тут не так близко до твоего дома.

Но если будет как вчера, домой ты снова не попадёшь.

– Нет, ведь переживают, наверное, из-за того, что меня сейчас нет. Я никогда ещё не ночевала вне приюта. Я хочу поскорее вернуться, – отвечала она и смотрела не на меня, а на цветы.

Признаюсь, сложно сдержаться, чтобы не нагрубить ей снова. Раздражало даже не то, что она хочет уйти, а то, насколько она глупа.

– Кто за тебя там переживает, скажи мне?

– Многие, кто там работают. Там очень хорошие люди.

– Полин, я не сомневаюсь, что там работают хорошие люди, но сомневаюсь, что им есть хоть какое-то дело до тебя.

Взгляд переместился на меня. Она явно не ожидала этого услышать. И я сам мало думал над своими словами. Это просто вылилось, как выплеск грязи. Это желание побыть с ней ещё немного пересиливало все моральные нормы во мне.

– Почему ты так говоришь? – спросила она и тяжело вздохнула.

Розовые щёчки белели на глазах. Лицо стало блеклым в миг.

– Я не хотел тебя обидеть, милая. Но просто я знаю жизнь, глупенькая, – эти речи оставляли колкую боль мне в боку, но отчего-то я продолжал. – Ты маленькая, очень маленькая девочка в большом мире, о котором совсем ничего не знаешь. Ты ещё не понимаешь жизни. Люди, окружающие тебя, мрази, причём все до единого, поверь мне. Каждый хочет либо залезть к тебе в кошелёк, либо в душу с плохими намерениями. Всё зависит от личной выгоды. Если с человека можно что-то поиметь, то да, несомненно, о тебе переживают и даже заботятся. А если ты лишь маленькая девочка, ничего из себя не представляющая, то… Не думают о тебе, малышка. Не думают и даже вряд ли имя вспомнят, – я говорил, не думая, как это прозвучит в её сердце.