Глеб Карпинский - Флирт с одиночеством. Роман

– Яна, уйди, всем святым заклинаю тебя… – задрожала она, но ее дочь не отступала, продолжала целовать мою шею и пряталась за моей спиной.

Тогда мамон попыталась вскочить, вцепиться и расцарапать ей лицо, но я не дал ей это сделать, и снова вошел, на этот раз более резко и жестко, и она быстро сдалась, содрогаясь от моих толчков, и тут же задрожала… И я тоже упал обессиленный, сомкнувшись с нею губами, а ее девственная дочь еще долго целовала мою взмокшую спину, точно рабыня, готовая на все ради своего господина. Помню, как я лежал, словно прослойка плавленого сыра между их двумя жаркими телами, и стуки ударов их родственных сердец звучали в унисон с моим, учащенно и громко… Яна хотела меня, и ее девственность лежала на моей ладони, точно вкусная вишенка на кремовом десерте, но я убоялся переходить запретные грани, и поцеловав на прощание ее грешную мать, пошел на кухню доедать салаты и даже демонстративно закрылся там, в гордом одиночестве, а они, мать и дочь, в каком-то едином порыве еще долго царапались в стеклянные двери и умоляли открыть их, и обещали быть хорошими паиньками.

Вы думаете, такого не бывает, бывает?! Бывает, еще как бывает, коль это было со мной. Честно сказать, не помню, как мы познакомились с, как ее? Назовем ее птичкой. «Почему птичка? – спросите Вы. «Да потому что она ко мне словно залетала на минутку, а потом, поклевав с ладони семечки, улетала восвояси, даже не чирикнув на прощание». Кажется, и ник у нее был Колибри или что-то в этом роде. Скорее всего, с этой птичкой я списался через аську или соцсети, так как мы какое-то время были заочно знакомы и строили наши общие планы с учетом наших извращенных вкусов. Я тогда работал в чужом городе и в свободное время развлекался, то есть искал новых подруг для утех. Она, судя по всему, тоже искала любовника, но такого, который не обременит ее вовсе, а просто немного взбодрит. Поэтому мы долго не изнуряли себя длительной перепиской, так сказать, не стали ходить вдоль да около и сразу перешли к делу, совсем не зная ничего друг о друге. Это было рискованно, так как встреча могла привести нас к непредсказуемым последствиям. Теоретически я мог оказаться маньяком-расчленителем, а она больна сифилисом или еще чем-нибудь отвратительным. Но все это стоило того. Правда, о себе я успел рассказать не много, но все же достаточно, чтобы притупить бдительность этой птички. Ну, то, что жена бросила, то, что по дочке скучаю и временно в этом городе, зато неплохо устроился, есть интересная работа по части инвестиций в местную экономику, а по сути, я один из тех, кто занимается банальным рейдерством с целью обогащения. Вот собственно и все. Она о себе вообще ничего не сказала, откупалась какими-то шутками и намеками, и я посчитал бестактным лезть в ее душу. Мне было достаточно взглянуть на пару ее фото и убедиться, что она давно хочет пойти налево и ищет подходящий вариант. То, что она замужем, я был уверен.

– Сегодня? – как-то спросила она меня в переписке.

– Сейчас, – ответил я, и этого было достаточно, чтобы договориться встретиться у меня, в съемной квартире, в самом центре этого города.

Стоит сказать, что это был необычный адюльтер. Моей даме хотелось какой-то пошлой грязи, и речь пошла сразу о том, что она заскочит ко мне на пять минут и я трахну ее жестко по-гречески без всяких обязательств и намерений. Вот собственно и все.

Помню, как я ждал этого момента, ибо я всегда был и остаюсь сторонником классических отношений, а нетрадиционный секс с женщиной тогда для меня был вообще в диковинку, ну, может быть, пару раз я имел практический опыт, так для любознательности, а тут набежало, закружило, довело до извращенного возбуждения. Больше всего меня возбуждало то, что она чья-то жена. Она была высокая, стройная, с короткой стрижкой, уже не девочка, но и не сорокапятилетняя тетя. Я чувствовал себя вором чужого добра и словно брал реванш за крах моего некогда счастливого брака. Зло, причиненное мне, я причинял другому, и это было очень неправильно. Но я жил этими встречами в надежде стать лучшим в понимании женщины. Чтобы полюбить вновь, я шел этой грязной дорогой, заранее понимая, что ноги мои утопают в этой грязи все глубже и глубже.

Она была не робкого десятка, быстро позвонила в дверь, и я встретил ее со стояком и сразу повел в спальню. До этого она решила подстраховаться и написала мне сообщение, что стоит на той стороне улицы у памятника Горького и хочет убедиться, что я – это я, а именно я должен был выйти на свой балкон и махнуть ей рукой. Я собственно так и сделал, а через пять минут она уже стояла на коленях со спущенными джинсами, облокотившись локтями на диван и словно оглядывалась на меня, что я так медлю. Кстати, она была совсем не дурна, и мне хотелось расшевелить ее поцелуями, но она сказала, что у нее мало времени на все эти телячьи нежности.