Эдуард Семагин - Вселенная Эда. Эпизоды

Стараясь удерживать темп, Эдик высвободил ремень и набросил случайному любовнику на шею, осторожно, но с силой сдавливая. Мышцы шеи Влада напряглись, зубы скрипнули, и сквозь них вырвался сиплый выдох.

– Трахни меня! Сильнее, еще! – Влад, казалось, был совершенно не против, он наслаждался процессом, невзирая на очевидную резкость движений и усиливающуюся асфиксию.

– Грязный, шлюховатый педик, – Эд разошелся не на шутку, осознавая, что с небывалым остервенением долбит очко парня. – Готов лечь под первого встречного, женишок?

– Так… накажи… меня, – дыхание Влада сбилось, нехватка кислорода стала критической.

– Расскажи своей невесте, что ты любишь в постели… пусть она накажет… страпоном…

В самый пик, уже на финише, Эд вдруг резко отпустил руки, позволяя воздуху ворваться в пересохшее горло любовника. Уже не контролируя силу фрикций, парень отдался процессу без остатка, трахая ритмично и мощно. Влад, упиваясь кислородом и страстью, широко распахнул глаза.

Оргазм накрыл парней почти одновременно. Их тела лоснились от пота, грудь вздымалась в рваном ритме дыхания, а температура воздуха в комнате, казалось, подскочила градусов на десять.

– Черт, ты охуенный… – Влад повернулся так, чтобы видеть лицо Эда и ослабил удушающую хватку ремня. – Жаль, не встретились раньше…

Эдик улыбнулся и промолчал.

У него не было ни малейшего желания снова когда-либо увидеть Влада.

Ноябрь

21 год

– Эй, может, познакомимся все-таки? Меня Артем зовут, – коротко стриженый шатен с неаккуратной щетиной не оставлял попыток завязать разговор.

– Очень приятно, – Эд поцеловал его в шею, раз, другой, затем коротко в губы.

– А тебя как? – не унимался тот.

«На хрена тебе мое имя, чтобы трахаться?» промелькнула недовольная мысль.

– Зови меня Барсик, – полушепотом проговорил Эд, вновь припадая к шее случайного знакомого.

– Любишь яйца вылизывать? – парень глупо хмыкнул, и Эдуард ухмыльнулся в ответ. – Сейчас проверим.

Он толкнул Эда вниз, и тот безропотно подчинился. Стащил с парня джинсы, затем чересчур облегающие трусы, достав из кармана презерватив, надорвал упаковку зубами и раскатал латекс по всей длине стоящего члена. Осторожно взяв его в рот, он прикрыл глаза, покорно вживаясь в роль.

Эдуард в одних трусах вышел на кухню чужой квартиры и не стал зажигать свет. Он безошибочно нашарил рукой пепельницу на подоконнике. Пламя зажигалки на мгновение осветило его нахмуренное лицо.

В окно мрачно заглядывали холодные ноябрьские сумерки, плавно перетекающие во тьму, хотя было еще совсем не поздно. Нижний этаж: практически ничего, кроме раскидистого дерева, из окна не видать.

Ноябрь… Сухой и ледяной. Пора, когда рисунок, отпечатанный в грязи протекторами колес, тверже асфальта. Когда с неба срываются снежинки, похожие на пшено: такие же круглые, мелкие и колючие, больно бьющие по глазам. Пора, подвешенная во времени – еще не полный конец года, но и уже далеко не начало.

Центральное отопление давно заработало, но в сырой квартире было промозгло и холодно. Легкая испарина после секса еще сильнее остудила разгоряченное тело: Эдуард почувствовал мелкую дрожь.

Огонек на пару секунд вспыхнул ярко-оранжевым светом, затем снова подернулся серым пеплом. Парень отстраненно подумал, что видит в этом аналогию с собственной жизнью: пара часов яркого света и недели непроглядной серости.

Со смерти Ольги прошло уже полгода, но боль не утихала. Эд чувствовал, как застрял, будто в янтаре. За этот период перед ним прошел, что называется, калейдоскоп незнакомых лиц. Растворяясь в случайных связях, Эдуард пытался заглушить тоску. На какое-то время становилось легче, но от себя далеко не убежишь.

Вновь накатили воспоминания: ужасы реанимации, запах больницы, очередной сердечный приступ, из которого мать так и не выкарабкалась.

Теплый оранжевый огонек туда-сюда в ледяном сером свете.

Всепоглощающее одиночество затопило до краев, пронзительная потеря красной нитью прошила всю оставшуюся жизнь.

– Эй, возвращайся в постель, без тебя холодно, – на плечо легла чужая рука. Грубоватый голос звучал практически над ухом.

– Сейчас, – глухо отозвался Эд.

– Не заставляй меня ждать, Барсик, – гыгыкнул случайный знакомый и исчез в темноте.

Дрожащие пальцы вновь поднесли порцию дыма к губам. Зарождающаяся тошнота напомнила ему, как давно он не ел. Эдуард скривился. Недокуренная сигарета на миг зависла, а потом умерла в пепельнице россыпью искр.