Эдуард Семагин - Вселенная Эда. Эпизоды

– Ха! – Друг покачал головой. – Попробовала бы – я бы ей в ответ трусы подарил!

Эдуард некоторое время отстраненно слушал красочное повествование Никиты о том, как весело он провел праздник, гадая, где заканчивается скудная правда и начинается роскошный вымысел. Наконец, Ник замолчал, и парень грустно вздохнул.

– Ничего, Эдька, – Никита покровительственно хлопнул его по плечу. – Когда-нибудь и у тебя будет… личная жизнь.

Эдуард промолчал. Он комплексовал из-за отсутствия отношений, особенно в моменты рассказов Никиты о своей «девушке». Эдик ни разу ее не видел, и уже потихоньку начинал сомневаться в ее реальности.

Сам же парень страдал от одиночества, но что-либо предпринять ему не хватало духу. Он стыдился своей неопытности, непохожести на остальных и предпочитал все глубже прятаться в защитный панцирь. Лишь лучшему другу еще удавалось к нему достучаться.

– Может, с Алиской замутишь? Пока на горизонте чисто, – Эдик понял, что Никита имеет в виду.

– Да ну ее, тупая какая-то… – Эд панически боялся близости. Боялся того, что отношения могут рано или поздно развиться настолько, что дело дойдет до интима. Парень не был уверен в себе, он боялся, что не сможет показать себя на высоте, и тогда по школе поползут слухи. Это стало бы воплощением его самого большого кошмара, поэтому Эдик наотрез отказывался сближаться с девчонками из школы. Да и с парнями – хотя таких он не замечал в принципе, от этого чувствуя себя еще более одиноким и уязвимым.

– Семагин, ау – мы пришли! – Никита остановился у подъезда и сделал круглые глаза. – О чем задумался, старик?

– Так, – отмахнулся Эдик, предпочитая в данный момент не признаваться другу в том, насколько глубоко он ранен всеобщим к нему безразличием. Насколько плотно уверился в мысли, что встретить кого-то, в кого сможет влюбиться, он уже отчаялся давно.

Распрощавшись с другом у его подъезда, Эдуард неторопливо побрел дальше.

Домой парень возвращаться не спешил. Работающая в ветеринарной клинике мать трудилась посменно, и сегодняшний день в ее графике значился выходным. Ощущая, как с каждым днем стена непонимания между ним и Ольгой становится все выше, Эдик в родную квартиру не торопился.

Парень завернул в маленький унылый парк, где часто коротал свое одиночество. Присев на излюбленную, стоящую в стороне от всех, длинную скамью-качелю, он сунул наушники в уши и погрузился в музыку, раскачиваясь с все возрастающей амплитудой.

Солнце вновь спряталось за плотные облака, и вмиг пробрал холод, но куртку Эд упрямо не застегнул. Упиваясь страданиями, он даже не представлял, насколько смешны и надуманы его подростковые проблемы.

Мысль о собственном гомосексуализме не стала для него громом среди ясного неба. Скорее, он все время жил с каким-то смутным чувством, которое только недавно обрело, наконец, очертания. Но облегчения это не принесло.

Симпатичный, но комплексующий, Эдуард терялся в тени лучшего друга, буквально сливаясь с фоном. Бойкий, любящий потрепаться Ник выпячивал себя в их тандеме что было сил, стремясь всегда и везде быть в центре внимания. Такое положение вещей Эдик давно привык считать нормой, но выстраданное признание другу и вовсе превратило его в бледную тень. Никита раздувался от собственной значимости, позиционировал себя самцом, относясь к душевно травмированному другу снисходительно, как к бракованному биоматериалу. Пораскинь Эд мозгами, он понял бы, что просто является выгодным контрастом для простоватого парня, рьяно этим пользующегося. Но Эдик, все еще находящийся в процессе глубокого самокопания, не стремился вдаваться в детали дружбы.

С некоторых пор Ник не считал его конкурентом. Вначале ему было действительно обидно, что Эдик отказался разделять с ним животрепещущие темы разговоров о противоположном поле, но со временем он нашел такое положение вещей даже более привлекательным. Он принял друга-гея не потому, что был толерантен и человеколюбив, а потому что других кандидатов в лучшие друзья в окружении не было. Обсуждать свои успехи на любовном фронте не перестал, лишний раз тыкая парня в его пробелы, заставляя чувствовать разверзающуюся пропасть между умудренными опытом и все еще застрявшими в детстве. Держал друга на коротком поводке, с удовольствием пользуясь его свободным временем и математическим складом ума, благодаря чему Эдуард безропотно делал уроки за двоих.

– Эдька, да ты не переживай, – с картинной терпимостью частенько вздыхал он. – Ну и что, что тебе уже шестнадцать? Все еще впереди.