Мила Дрим - Суровая сталь

– К этому платью как раз подойдут распущенные волосы, – заметил он.

Они вернулись в логово (как мысленно называла София дом Рустема) ближе к вечеру. Помимо платья, были куплены изысканный клатч и, не менее изысканная обувь – босоножки на невысоком каблуке. Мужчина заставил Софию померить их в магазине, несмотря на протесты девушки, что она не сможет ходить на них с больной ногой. Оказалось – смогла. Правда, София все еще прихрамывала, но стопа почти не болела, и это радовало красавицу. А еще – девушке позволено-велено было «забежать в вон тот магазинчик» и купить другие вещи: белье, пижаму, кофточки и брюки. София набрала все то, что попалось ей на глаза: Рустем дал четкое указание, что у нее есть 20 минут. Девушка злилась на него, мысленно ругалась, но продолжала набирать вешалки с вещами своего размера.

Когда София после долгого (очень долгого) душа присела на кровати, в спальню зашел Рустем. А она-то надеялась, что тот уехал или, хотя бы, уснул. Мужчина, замерев у порога, окинул девушку долгим, пронзительным взглядом. Она была невероятно притягательна в этой своей пижаме с кроликами – футболка не скрывала аппетитной округлости ее груди, а штаны – соблазнительной длины красивых ног. София, в это время заплетавшая волосы в простую косу, замерла, ожидая… чего? Вынесения приговора?

– Сегодня у тебя был трудный день, не так ли? – первым нарушил тишину Рустем. Он прошел до окна и остановился возле него, задумчивым взглядом скользя по верхушкам сосен. Небо над ними уже стало темнеть, последние краски уходящего солнца прощально разлились вдали золотисто-розовыми пятнами.

– Да, – просто, и не желая разговаривать, ответила София, с напряжением глядя в спину мужчины. На нем были спортивные штаны и широкая футболка. Девушка заметила, какие натренированные, с выступающими мышцами, руки у Рустема – будто в первый раз увидела их.

– Ты ничего не хочешь мне рассказать? – резко развернувшись, обжигая Софию взглядом, вопросил мужчина.

– Не понимаю, о чем это ты, – тихо ответила девушка, отводя глаза в сторону. Хотя, конечно, София догадывалась, о чем хотел побеседовать Рустем – о визите к гинекологу. Но сама мысль об этом казалась ей унизительной. Она и с мамой-то не говорила на такие темы, а тут – совершенно чужой человек.

– Ну, раз не понимаешь, – мужчина одарил девушку акульей улыбочкой, от которой у красавицы засосало под ложечкой, – завтра, после выпускного, мы с тобой займемся увлекательным познанием друг друга.

Руки девушки, которые пытались заплести косу, безвольно опустились. Она сокрушенно вздохнула. И вроде понимала, готовилась к неизбежному, но слова Рустема застали ее врасплох.

– Не стоит так вздыхать, милая, я же не казнить тебя собираюсь. Думаю, обойдется без крови, не так ли? – он выжидающе посмотрел на Софию, отчего та сначала покраснела, а потом побледнела.

– Я… – она сглотнула, – я не хочу говорить об этом.

Мужчина усмехнулся.

– Ты права, лучше сделать, чем обсуждать это. Лады, у меня еще есть кое-какие дела, надо сделать подсчеты, а ты ложись и наслаждайся одиночеством. Скоро у тебя не будет так много времени на уединение.

Не позволяя Софии ответить, Рустем стремительным шагом покинул спальню. Уходя, он успел заметить, как заблестели от слез, сине-серые глаза красавицы. Ничего. Поплачет – и успокоится. Девушка с радостью осталась одна. И все равно, даже это не сглаживало горькое предвкушение неизбежного – возможно, ее чувства были очень похожи на чувства человека, приговоренного к смерти на следующий день. И вроде через это проходило большинство женщин, и, говорят, успевало получить даже удовольствие, София никоим образом не относилась к этому большинству.

Утомленная, полная печали и такого пронзительного одиночества, девушка легла спать – и вскоре уже спала крепким сном.

София стояла в коридоре, ожидая Рустема – тот, одетый в джинсы и футболку, прихватив что-то из сейфа, стоящего у дальней стены, стремительным шагом направился к девушке. Кажется, сегодня она была еще привлекательнее, чем вчера – такая элегантная, статная, этакая голливудская дива. Сегодня она согреет ему постель. Эта мысль – яркой вспышкой – от головы до груди, пронеслась по Рустему, вызывая у него легкую, предвкушающую удовольствие, улыбку.

Сегодня – он сделает это. Это осознание – болезненное, колючее, вцепилось в нежное сердце Софии, сдавливая его и впиваясь в него столь сильно, что девушка, на долю секунды, перестала дышать. Затем, все прошло, оставляя лишь осознание собственной безысходности в груди красавицы.