Александр Вовк - Кого выбирает жизнь?

В палате свободного времени, необходимого для самых неопределенных моих размышлений, оказалось столько, что раньше я и мечтать не мог о подобной возможности. И потому использовал ее на полную катушку, вспоминая и анализируя, что угодно, отгоняя от себя лишь самые жуткие мысли о случившемся с тобой.

Я был уверен, что мои мозги в любом случае должны работать, делая это напряженно и непрерывно. Работать в любом направлении, им самим угодном и задаваемом. Пусть что-то вспоминают, как-то упорядочивают, домысливают, прорабатывают, выстраивают или аргументируют, будто готовятся к публичному выступлению. Всё это и есть работа для мозга, а она обеспечивает ему жизнь. Стало быть, заодно и мне! А я, по большому счету, далеко отсюда пока не собираюсь.

Но моя спокойная и «вдумчивая» жизнь внезапно изменилась – среди ночи появился сосед, доставленный сюда после основательной работы над ним хирургов. Первые сутки после операции он жутко храпел, и не только во сне, иногда тяжело стонал и часто вскрикивал, при этом обязательно задыхаясь и откашливаясь. Присутствовать при этом было жутковато.

Вокруг соседа часто и подолгу сновали озабоченные хирурги, и наши врачи из отделения, и медсестры. Иногда всё это меня сильно отвлекало от собственных мыслей, тогда я слегка злился на него, в общем-то, совершенно невиновного. Но иной раз, признаю, его стоны меня даже радовали, поскольку напоминали, как совсем недавно и я пребывал между небом и землей в столь же беспомощном и незавидном состоянии, но сегодня-то, слава нашей тщедушной медицине, стал активно выкарабкиваться! Это прогресс! Как ему не порадоваться? Возможно, и медицину я ругал напрасно… В ней до сих пор можно встретить самоотверженных людей.

Спустя день сосед ожил и несколько окреп. Я замечал, как временами он заинтересованно вертел головой, изучая палату. Обнаружил он и меня, не желавшего вступать в диалоги, поскольку я хорошо понимал, что он, вполне возможно, еще не совсем верит своим глазам, не сознает, что ему действительно суждено вернуться в жизнь. На это осознание требуется немало времени, вот я и не мешал ему полностью освоиться.

Но я его нисколько не интересовал. Он даже заговорил первый раз не со мной. Когда около него стала колдовать наша молоденькая медсестра, я впервые услышал от него нечто внятное:

– Девушка, вас зовут Таней?

– Это так! Но откуда вы знаете? – удивилась медсестра. – Я ведь с вами еще не дежурила!

– Известно откуда! Тот, кто побывал там, тот знает всё! – усмехнулся мой сосед. – А теперь, Танюша, признайтесь мне, как на духу, вы, в любовь с первого взгляда верите?

От нежданного поворота темы девушка рассмеялась:

– Я во всё хорошее верю!

– Я и это о вас знаю! А ещё, Танюша, не скрою, мне нравится, что вы, как и я, сразу поверили в нашу любовь! – спокойно и внушительно, не улыбнувшись своей шутке, произнес сосед. – Оба сердца одновременно не обманешь!

– Да, ну вас! Многие здесь, едва очнутся, заигрывать начинают. Это побочный результат действия анестезии. А стоит в другое отделение перевестись, так при встрече даже не здороваются! Вот такие у нас ухажеры галантные!

– У нас всё будет иначе! – заверил сосед. – Хотя здороваться с вами я тоже не стану! И знаете почему?

– Вы всё шутите! И почему же? – не скрыла своё любопытство Татьяна.

– Это просто! – тянул с ответом сосед. – Мы с вами никогда расставаться не будем! Значит, и здороваться нам не придется!

– Ну, всё! Пошутили, и будет! – почти серьезно ответила девушка.

А мне, напротив, стало интересно его слушать. «Умеет же мужик занимать себя при вынужденном безделье, толкающем меня лишь на тяжелые воспоминания! – молча восхитился я. – Неужели на этом он угомонится?»

– Ладно, Танюша! – продолжил сосед. – Будь, по-вашему! Но непременно сообщите мне, когда освободитесь от самых важных своих дел. Тогда я расскажу вам, что видел на том свете при последнем его посещении. Это же вам, я знаю, интересно? Договорились?

– Вы так говорите, будто часто там бывали! – не выдержала своего же бойкота засмеявшаяся Татьяна.

– Честно говоря, я не очень-то и хотел туда, но приходилось бывать многократно! И, как ни странно, всякий раз проникал туда через какие-то незнакомые мне ворота! А вот возвращения оттуда совсем не помню! Ни одного! Хочу вспомнить, напрягаюсь, чтобы знать дорогу оттуда наперёд, а зацепиться памяти не за что! Вот я и думаю, что обратно я не сам выбирался, а от меня там вынужденно избавлялись! Потому и вылетал я оттуда как из ружья! Видимо, по их святому разумению, я для того света еще нужной святости не набрался!