Наталья Елгина - Синие брызги

Я всегда хотела узнать, что такое любовь. Впустить в свою жизнь утренний туман и шепот колокольчиков. Но, даже перешагнув порог замужества, не почувствовала ее. Я не знала, когда со мной это случиться. И случиться ли вообще. Я смирилась, не пытаясь анализировать и примерять на себя обстоятельства не случившегося. Но в какой-то момент просто широко открыла глаза. И распахнула дверь в свое сердце. Нараспашку.

1995

1.

Я стояла на остановке, переминаясь с ноги на ногу. Все-таки поездки на общественном транспорте в жару – то еще испытание. Ругая себя последними словами – надо же было вырядиться во все черное, я медленно, но уверенно плавилась от жары. Я чувствовала себя в скафандре, который мне выдали по какому-то нелепому недоразумению. Посмотрев на угол проезжей части – именно оттуда выплывали долгожданные автобусы с троллейбусами, я прищурилась, прикрыв глаза от солнца. Вдалеке показался обнадеживающий полосатый бок. Он медленно, в раскачку, повернул на нашу улицу. У меня вырвался невольный стон. Серьезно? Опять шестнадцатый? Уже пятый автобус подряд! Теперь мне стало абсолютно ясно, почему люди на остановке не расходились – все явно ждали мой тридцать пятый. Закон подлости. Я кинула взгляд на свои красные распухшие ступни, одетые в туфли на каблуках. Господи, как ноги-то болят!

Я только что побывала в гостях у своего старого педагога. Помнится, на первом курсе она поразила меня своей строгостью и невероятным фанатизмом к своему предмету. В первый месяц учебы я, наивно полагаясь на свои способности, поначалу вскользь, мельком пробегала тетрадку перед ее лекциями, чтобы уловить главное, не особенно вдаваясь в детали. Но она оказалась настоящим крепким орешком. Довольно быстро она меня раскусила и обозначила свою жесткую позицию: не знаешь – можешь не приходить. Постепенно, месяц за месяцем, мой страх и трепет, который я испытывала перед ней, сменили другие чувства. Я прониклась ее энтузиазмом и даже полюбила. И ее и предмет. И еще были некоторые моменты, которые вызывали во мне восхищение. Маникюр, всегда безукоризненно выглаженная одежда, неуловимые границы возраста, ореол тайны личной жизни – все вместе постепенно вызвали во мне настоящую привязанность, и даже некоторое почитание. Несмотря на то, что она уже оставила работу, выйдя на пенсию, я очень хотела с ней встретиться, чтобы увидеть ее и сообщить о том, что решила возобновить учебу после своего затянувшегося академического. Но вот только я явно промахнулась с одеждой.

С тоской кинув взгляд на остановку в надежде увидеть место на скамейке, я выдохнула. Все места были не просто заняты, а напоминали улей с пчелами. Вокруг меня уже образовалась настоящая толпа, которая росла с каждой минутой. Я занервничала – еще полчаса и не факт, что у меня получится покорить подножку автобуса с первого раза. Настоящая рулетка, но мне очень хотелось поскорее оказаться дома.

Я стала потихоньку просачиваться сквозь таких же, как и я потенциальных конкурентов. Потом еще раз посмотрела на дорогу. Что-то похожее на автобус двигалось в моем направлении. Я взмолилась: «Пусть это будет мой, ну пожалуйста, пожалуйста…» Большая оранжевая коробка подъехала ближе и, я узнала номер. Ну, слава Богу! Мощным потоком меня понесло к раскрывшейся двери. Не успели предыдущие узники вырваться из плена, как все мы дружно двинулись на амбразуру. Сплоченная толпа облепила автобус со всех сторон. Пытаясь оказаться в рядах счастливчиков, я мелкими шажками двинулась в самую гущу. Проявив немного терпения и не дюжую сноровку, я оказалась внутри. Все, можно было выдохнуть. Теперь оставалось найти точку опоры – схватиться за поручень. Через минуту я уже опять могла себя поздравить. У меня получилась вполне устойчивая позиция гимнаста на брусьях. Теперь со всеми этими людьми и автобусом мы составляли единое целое – сиамские близнецы со множеством лиц. Как герои полноценного экшена – в самом эпицентре континентального разлома в наглухо закрытом железном ящике.

Мы тронулись, и я до корней волос прочувствовала всю прелесть общественного транспорта в такую погоду. Теперь я точно знала, как поступают с грешниками в аду – их просто набивают в автобус под завязку в жару минимум градусов сорок, без кондиционера и открытых окон и катают до бесконечности. И, естественно, водитель на службе у самого, едет как можно медленнее и в сговоре со всеми светофорами. Чтобы красный, красный, красный. Такой себе рядовой маршрут шестьсот шестьдесят шесть.