Иван Аврамов - Его далекие, далекие женщины

В пятницу, на четвертый день после волнующей поездки в троллейбусе, он не выдержал, сразу после обеда набрал ее номер и на предложение встретиться вечером услышал:

– Нет, нет, никак не могу. Пятница для меня – главный день недели.

На вопрос, почему так, внятно не ответила, хотя ему показалось – какую-то нотку сожаления, что свидание не состоится, он в ее голосе уловил.

– А если в субботу?

– Тоже не могу. Занята буду целый день. Знаете что? Позвоните-ка мне в понедельник, ближе к полудню…

Ему оставалось только гадать, что мешает этой девушке с пылающей головой прийти на свидание. Что ж, надо ждать понедельника, хоть это, по давней традиции, или, если хотите, общепринятому мнению, и тяжелый день. Как вскоре оказалось, все получилось наоборот. Так что народ, подумал потом он, тоже, бывает, ошибается.

Местом встречи стало уже известное ему кафе «Камелия», где подают обалденно вкусное пирожное с черносливом – до дома Лилианы, как он уже знал, отсюда рукой подать, что, видимо, послужило для нее той гирькой, которая склоняет чашу весов.

Вечер был заботливо согрет весной – апрелю уже готовился вот-вот наступить на пятки май, и все, кто сейчас торопился с работы домой или еще куда-то, были одеты налегке, почти по-летнему, он же, рассудив, что, может быть, придется возвращаться поздним часом и в одной джинсовой рубахе, хоть и с длинным рукавом, будет холодно, перебросил через руку куртку-ветровку, которую предусмотрительно прихватил еще утром.

Лилиана же и вовсе безоглядно доверилась первому настоящему, а, по большому счету, обманчивому теплу – с плеч, оставляя шею открытой из-за просторного треугольного, скругленного внизу выреза, спускался вниз, к поясу, терракотового оттенка, с красными горизонтальными полосками, джемпер из тоненького трикотажа с рукавчиком по локоть, светло-зеленая, отливом в хаки, юбка с какими-то симпатичными узорчато-белесыми разводами и не собиралась закрывать коленки; с талии небрежно свисал на левое бедро и вольно доставал почти до колена ремень из крупных колец красивого кожаного витья с вкраплениями желтого металла. Из украшений лишь серьги да длинная цепь под золото с большущими звеньями – симпатичная этакая бижутерия. Ему понравилось, что она одета с несомненным вкусом – пламя волос очень даже неплохо гармонировало с остывшим жаром джемпера.

Как-то незаметно, обмениваясь ничего не значащими репликами, они перешли на «ты», да и с чего, интересно, продолжать дальше «выкать» друг другу им, почти ровесникам? Решено было отужинать в «Камелии», а потом немножко прогуляться перед тем, как каждый отправится восвояси.

– Скажи на милость, а почему это пятница у тебя – на особом положении? Обычно ей рады, ведь впереди выходные, а ты вроде как озабочена… Или я что-то не так понял? – спросил он, справедливо полагая, что нынешняя фаза их знакомства уже требует некоторой конкретики.

– Ну, у меня все не как у людей, – усмехнулась она, и он вдруг поймал себя на мысли, что ему очень нравится ее лицо с достаточно крупными, но милыми чертами, – открытый лоб, негустые брови, которым в детстве было далеко до воссоединения, до срастания, по-весеннему цветущие глаза, красивый нос и не менее красивый рот, несколько слегка завивающихся локонов, упрямо ниспадающих на лоб справа. – Издержки профессии… Ничего не поделаешь… Когда другие отдыхают, я пашу в поте лица. Зато утром они спешат на работу, толкаются и злятся в троллейбусах и автобусах, а я спокойно отсыпаюсь.

– И все же, где ты работаешь? И кем? – ему очень не хотелось услышать что-нибудь такое, что встревожило, насторожило, разочаровало бы его.

– Да не бойся, – она очень тонко уловила его скрытое беспокойство, – я не ночная бабочка, не продажная жрица любви, Я … визажист. Работаю, где придется, в том числе и на телевидении. Смотришь ведь программу «Лицо политики»? Еще бы, кто ее не смотрит! Рейтинговая передача… Вот поздним вечером, ночью кто-то сладко засыпает, а я марафечу ведущего ток-шоу, его помощника, делаю красавцами и красавицами их собеседников и собеседниц… Возни много, и до, и после…

– Почему – после? – не понял он.

– Эфир окончился, и нужно снять грим с тех, кого уже перечислила. Кое-кто, правда, сам с этим справляется. Короче, когда мысленно скажешь себе: «Ну, вот и все», на часах уже половина второго, если не все два. А еще надо, на развозке, конечно, доехать домой, постоять под душем, а то и бутерброд съесть… В постель падаю, когда уже три пробьет… Нервное напряжение так сразу не отпускает, засыпаю, бывает, в четыре, в пять…