Елена Рожнова - Улыбка с глазами печали

– Да что случилось то?

– Обещай.

– Ну ладно, обещаю.

– В твоем доме, в Степашино – мужик. Раненный. Огнестрел. Сказал в больницу нельзя. Надо помочь. Боюсь, умрет там. Что будем делать. Давай собирайся, надо помочь.

– Ты с ума сошла!

– Не кричи. Ни кто не должен знать. Тебе деньги нужны? Он заплатит. У него есть. Я видела.

– Да разве в деньгах дело! Это ж дело подсудное.

– Да ты что, тетя Рая. Я же его уже притащила туда, раненного.

– Как притащила?

– Да его с поезда выбросили или сам выбросился. Не знаю. Я его привезла туда на моторе. Ну, давай, собирайся. Он там без сознания. Горит весь.

– Черт тебя подери! Ремня на тебя нет!

Но все же пошла собираться. Моя тетя Рая – врач. Точнее хирург-травматолог в больнице скорой помощи. И дома у нее всегда есть комплект всего необходимого.

Пока собиралась, успела нацарапать на двух бумажках рецепт. Поставила размазано свою печать.

– На, беги пока в аптеку, купи вот эти препараты. Это купишь в аптеке за углом, а за этими беги к универсаму.

Побежала. Слава богу, аптеки круглосуточные.

Обратно поехали на моторе. Всю дорогу напряженно молчали. С замиранием сердца вошли в дом. Мужик до сих пор был без сознания. Рубашка вся в крови. Тетя Рая в очередной раз показала мне кулак и принялась за дело.

Никогда не слышала, чтобы тетя Рая умела так красочно ругаться матом. Думаю, не то что я, даже бывалый грузчик покраснел бы от ее слов. Столько правды о себе и в таких выражениях, я никогда не слышала.

Но дело она свое знала хорошо, а я была на подсобках. Правда иногда все бросала и выбегала во двор подышать свежим воздухом, ибо тошнило меня уже от запаха крови и страха.

Пулю, тетя Рая вытащила и положила на тарелку. И лежит такой неказистый кусочек свинца в сгустке крови на тарелочке в цветочек – убийца жизни.

– Если в эти сутки не умрет, значит, будет жить, – устало сказала тетя Рая.

– Тетечка, ты только не оставляй меня сейчас одну, – взмолилась я.

– Вечером приеду на последнем автобусе. По другому не могу. Работать надо.

– А я? Что делать мне?

– А что ты? – сурово взглянула на меня тетя Рая, – назвалась груздем, полезай в кузов. Будешь сидеть и молиться. Сделаешь вот эти два укола. Начнет гореть, протирай его мокрым полотенцем. Печку затопи. Холодно. Не лето чай. Поскреби там в шкафах, может найдешь чего съестного. Не подумали мы с тобой утром про еду. Ни чего потерпишь. Здоровая корова. А ему пока нельзя. Вечером привезу поесть. Денег давай. Дома нет ни гроша. Витька опять пьет, зараза. Вчера Ваське джинсы купила. Носить то надо что-то сыну. Не хуже других чтобы был.

Взяла из кармана куртки мужика пачку денег.

– Бери сколько надо. Думаю, он не откажет.

– Да мне много и не надо, на лекарства опять таки, да вам на еду. Завтра зарплата. Чужого мне не надо.

– Тетя Рая, зайди ко мне в общежитие. Скажи девчонкам, что я заболела.

– Сделаю. Эх, дура несчастная! – пригрозила мне тетя Рая.

– Дурра, – согласилась я, – но ты мировая тетя и все равно поможешь.

– Помогу. А ты, давай, начинай молиться. Поехала я.

Мужик провалялся в беспамятстве больше суток. Тетя Рая приезжала, обрабатывала ему рану. Колола какие то уколы. Вздыхала горестно и ругалась матом. Я молилась.

Мужик не скончался. Однажды сразу после ухода тети Раи открыл глаза. Долго смотрел в потолок. Потом его взгляд сфокусировался на мне.

– Ты кто?

– Маша.

Опять замолчал.

– Это ты, та девочка…

Что он хотел сказать?

– Я.

– Я где?

– В деревне. Степашино. 35 километров от города.

– От какого города?

– N-ск.

– Какого хрена?

– Что?

Опять уставился на меня.

– Так вы же выпрыгнули с поезда трое суток назад.

– Сколько?

– Трое суток.

– Хочешь сказать, я тут лежу уже трое суток?

Начал приподниматься, не смог. Весь поморщился от боли.

– Нельзя вставать. Тетя Рая запретила.

– Это еще кто такая?

– Это моя тетя. Она хирург. Тетя Рая вам пулю вытащила. Показала я ему чисто вымытую пулю на тарелочке.

– В милицию не звонили?

– Нет.

– Аха.

И опять закрыл глаза. Смотрю – заснул. Беда с этими мужиками.

Утром, еле проснулась. Впервые за это время поспала спокойно. Но на деревянной лавке спать неудобно. Все тело болит. Села, потянулась, кажется, услышала при этом даже хруст своих костей.

– Привет.

Мужик проснулся.

– Привет, – тоже стала на него смотреть. Насмотрелась, к щекам прилила кровь.

– Пойду, печку затоплю.

– Подожди. Может, сначала познакомимся? Вадим, я.