Елена Прекрасная - Любовная Любовь

Вечеринка дала мне надежду на дружеское общение с новыми людьми, и одинокое пребывание в группе уже не особенно меня удручало. В конце сентября я нашла подработку в рекламном агентстве. Теперь свободного времени не оставалось совсем. В половине седьмого утра я выходила из дома на остановку. В восемь начинались занятия, в перерывах я выполняла домашку в компьютерном классе. В три заканчивалась последняя пара, и к четырём я приезжала на рабочую точку. В подсобке переодевалась в причудливый костюм, выходила в торговый зал и громко кричала за рекламной стойкой: «Бесплатная дегустация от местного мясокомбината! Попробуйте наши вкуснейшие колбаски! Не стесняйтесь!». Уже затемно на последних автобусных рейсах возвращалась домой. И всё-таки мне очень нравилась моя новая жизнь. Всё происходящее меня удовлетворяло. Не хватало разве что любви.

К своим семнадцати годам я уже знала, что такое слёзы по ночам из-за влюблённости. Понимала, что отношения – это что-то очень непростое, часто драматичное и порой даже больное. Но серьёзных отношений у меня ещё не было. Я достаточно рано сформировалась внешне. Всегда мне уделяли особое внимание мальчики, писали записки, предлагали дружить, звонили на домашний телефон, приглашали гулять. Могу даже сказать, что у меня был выбор. Я понимала, что многим нравлюсь привлекательной внешностью, и на первого встречного не бросалась. Но это не все нюансы любви. Есть ещё что-то необъяснимое: что-то притягивало ко мне поклонников, кроме милого личика, пышно округлившейся груди и большой упругой попы. Начиная с восьмого класса, мне часто не давали прохода старшеклассники. Наглые, спортивные мальчики могли силой взять меня за руки и зажать в углу. Я всегда сопротивлялась, боялась таких моментов и много раз плакала от мерзких прикосновений. Однако, одновременно с отвращением было во мне чувство, которое я никак не могла распознать. Скорее всего, это было возбуждение, но мой юный мозг тогда ещё не мог правильно определять некоторые ощущения невинного тела.

Я не была самой популярной девочкой, но всегда моя личность обсуждалась в школе. Мне часто приписывали сомнительные любовные связи, которых не было в действительности, но даже придуманные, они негативно сказывались на моей репутации. Нередко это приводило к проблемам, разборкам (как тогда было принято говорить, стрелкам). Как-то раз летом перед девятым классом я прямо спросила у одной сплетницы, почему она распространяет грязные слухи о моей якобы разгульной жизни. Она долго не могла подобрать слов. Я видела, что она боится меня. На той стрелке скопилось слишком много школьников разного возраста (которые, между прочим, пришли не за меня и не за неё, а просто поглазеть), и я по правилам подростковых разборок должна была её ударить. Она это прекрасно понимала. Бить её я не хотела и не могла – это шло вразрез с моим мироощущением. В какой-то момент ситуация вышла из-под контроля, толпа стала провоцировать драку, я начала приближаться к сопернице, мозг мой судорожно придумывал план, как избежать применение силы. Совершенно неожиданно моя говорливая обидчица достала лезвие из кармана и одним резким движением глубоко порезала себе ладонь. Зеваки моментально разбежались. Мы стояли друг напротив друга и некоторое время вообще не знали, что теперь делать. Густая бордовая кровь уже изрядно испачкала её одежду и кроссовки. Делать было нечего. Я взяла её под руку и буквально потащила домой. Родители девочки много пили, но мне всё равно было страшно, что меня могут ждать неприятности. Ни её папа, ни мама вопросов не задавали, а пострадавшая громко сказала, что порезалась случайно во время игры на стройке. Я промывала ей рану под умывальником и еле сдерживалась, чтобы не заплакать. Всё это сильно меня огорчало, и было очень жаль её. Щедро полив руку перекисью, мы соединили расползающуюся кожу и наклеили пластырь на ладонь.

– Ты красивая, умная, всегда на виду. Бесит, что всё у тебя так легко и просто. Вот и сочиняем мы всякую чушь, чтобы тебе не так сладко жилось, – говорила она достаточно искренне, и я поняла, что слухи будут продолжаться ещё долго.

Вскоре после этого случая злые языки снова подпортили мне жизнь. В сентябре мы отмечали день рождения одноклассника. С мальчиками мне всегда было легко общаться, и в компании сверстников я была «своим парнем». В какой-то момент я осталась в комнате наедине с одним из них – Алексеем. Он начал говорить, что я ему нравлюсь. Я отшучивалась, как делала не раз в подобных ситуациях. Но он оказался настойчивее остальных. Подсел ко мне очень близко и попытался поцеловать. Мне он совсем не нравился, и от этого напряжение росло с каждым его противным прикосновением. На секунду я почувствовала, что сопротивляться у меня не хватает сил, но, собравшись с духом, решительно его оттолкнула. Он уступил, распсиховался и вышел первым из комнаты. В течении нескольких минут я приводила себя в порядок, а после меня проводили домой всей компанией. Спустя пару дней я заметила, что мои друзья стали от меня отстраняться. Я напрямую поинтересовалась у парней, почему они не хотят больше общаться, но никто так и не ответил толком. Причину чуть позже мне рассказала Оля. Оказывается, неудачливый домогатель Лёша сказал всем, что в тот вечер на дне рождения мы переспали. Меня это очень возмутило, и я решила разобраться. На очередной стрелке собрались все мои друзья и все Лёшины кореша. В первые же минуты разбирательств он громко и очень убедительно заявил, что спал со мной по-настоящему. Я была обескуражена, его напористость лишила меня дара речи, возразить ему я так и не смогла. Тем временем он красочно рассказывал о том, как за несколько минут, что мы находились в комнате, он якобы опробовал чуть ли не все позиции камасутры. Я оглядывалась по сторонам и видела, как мои друзья стыдливо отводят взгляд, боясь показать мне своё предательство. Закончился наш практически односторонний диалог моим обещанием сходить к гинекологу. Мы пошли к врачу на следующий же день. Я впервые вскарабкалась на это чудовищно страшное, холодное кресло в смотровой. Женщина в белом халате, едва прикоснувшись ко мне, объявила: «Да что там смотреть, совершенно ясно, что половая жизнь отсутствует». Я робко попросила возмущённую абсурдностью ситуации гинекологиню сказать об этом Алексею. Конечно, моя просьба ей совсем не понравилась, и я жалобно протянула: «Ну, пожалуйста». Вздохнув, она согласилась и вошла в кабинет. Суровым, осуждающим тоном гинеколог обратилась к Лёше: «Молодой человек, эта девочка не лишена девственности». В этот момент я присоединилась к их беседе, и она добавила, обращаясь уже ко мне: «Лена, ты ещё очень маленькая и глупая, не стоит тебе вестись на такие провокации, нужно уважать себя». Мы вышли на улицу, где нас уже поджидала компания друзей-предателей, все они вопрошающе смотрели на хамовитого героя-любовника. А герой наш не растерялся.