Елена Прекрасная - Любовная Любовь

Накануне своего дня рождения в пятницу я снова плюхнулась в кресло автобуса, который вполне мог годиться мне в отцы по возрасту. В Совде я пересела в дребезжащий вагон и около одиннадцати вечера была в родительском доме. Пришлось соврать маме, что Оля и Ксюша тоже в Конёво, и поэтому завтра вечером я уйду с ними гулять. Даже не помню, как к этому отнеслась мама. Скорее всего, плохо, но мысли мои были далеко, и, получив главное – разрешение, я начала представлять различные сценарии моего праздника.

Всю субботу я ждала звонка. Телефон пиликал каждые полчаса, но я безрадостно и угрюмо благодарила всех за поздравления, раздражаясь от того, что звонит не Стас. Около шести вечера пришло СМС: «Будь готова к 19:00». Шоу началось! Я знала, что в этот день всё будет совершенно не так, как в другие дни рождения, своё восемнадцатилетие я точно проведу суперски и буду вспоминать потом всю жизнь! Я была в предвкушении чего-то необычного, но никакого конкретного плана у меня не было.

В семь часов вечера я села к нему в машину, и первое время мы ехали молча, лишь изредка перекидываясь отстранёнными фразами. Подъезжая к Заозёрску, он взял мою руку и спросил:

– Ты готова?

– К чему?

– Тебе понравится, – сказал Стас и нежно поцеловал мою ладонь с внутренней стороны.

Мы приехали в кафе. В глубине почти безлюдного зала в самом тёмном месте стоял столик. На белоснежной скатерти лежали столовые приборы и пустая посуда. В центре стола величественно расположилась высокая прозрачная ваза с цветами. Никогда в жизни я не видела таких прекрасных роз даже по телевизору. Аккуратно расправленные, словно расчёсанные, влажные листочки окутывали длинные, идеально ровные изумрудные стебли. Бархатные невероятного размера раскрывшиеся бутоны прижимались плотно друг к другу и походили на распушившуюся цветочную шапку. Мне хотелось нырнуть в этот букет лицом и купаться в нежнейших кремовых лепестках, жадно вдыхая потрясающий, пьянящий аромат. Стас дал мне время обалдеть от своего сюрприза и деликатно отодвинул стул, приглашая присесть. Мы устроились друг напротив друга. Он пристально смотрел на меня, словно пытаясь что-то найти на моём лице. Я даже запереживала, что недостаточно замаскировала прыщ, который, естественно, вылез на щеке за пару часов до встречи.

– Думаю, тебе нужно выпить. Коктейль? Вино? Шампанское? – он вёл себя непринужденно и спрашивал очаровательно улыбаясь.

«Водяры, самогона, коньяка и портвейна, пожалуйста. И, будьте любезны, намешайте всё в одном ведре, чтобы меня выстегнуло прямо тут!» – подумала я, но ему сказала, что не откажусь от лёгкого коктейля.

Мы выпили, разговор стал набирать обороты. Через час мы уже вовсю болтали, будто между нами снова сотни километров, и мы привычно слышим друг друга в телефоне. Тем временем людей в помещении становилось больше. Некоторые молодые люди подходили поздороваться со Стасом, жали ему руку и вопросительно смотрели на меня.

– Кстати, зал, в котором я тренируюсь, находится здесь в подвале. Раз я тренируюсь каждый день, выступаю на соревнованиях, меня оформили по совместительству тренером, и у меня есть ключи. Хочешь, спустимся, я покажу тебе тренажёры? – не было похоже, что он боится быть на людях со мной, скорее, нам обоим хотелось оказаться наедине.

– Пошли, покажешь мне свой тренажёр, – я занервничала, и юмор срабатывал как самозащита.

Стас оценил мою шутку, в которой, конечно, была только доля шутки, и рассмеялся.

Мы спустились по лестнице и зашли в пустой зал. В коридоре горели лампы, и этого света нам было достаточно. Я тут же изобразила томный интерес к многочисленным железным механизмам. Стас в полумраке принялся показывать, как ими пользоваться, чем просто взорвал мою юную психику! А потом мы прошли в комнату отдыха, где стоял небольшой комод с телевизором и чайником, напротив был огромный угловой диван, а рядом журнальный столик. Дверь мы оставили открытой, чтобы коридорного света хватило и на эту небольшую комнатку. На столе стояла бутылка шампанского, тарелка с фруктами и мои любимые конфеты. Стас не торопил меня. Мы молча сели на диван, в воздухе повисла тишина. Я сильно волновалась, была в замешательстве, возможно, было слышно, как противно скрипят мысли сомнений в моей голове. Но меня манило к Стасу. Я не могла и не хотела сопротивляться соблазну. Он сидел рядом. Не говорил. Не трогал ни угощения, ни меня. Я первая взяла его руку, он тут же притянул меня к себе. Мы поцеловались. Страсть наших объятий то возрастала, то сменялась ласковыми еле уловимыми прикосновениями. Мы то снова пытались друг друга съесть, как тогда в машине, то почти останавливались каждый раз, когда очередной предмет одежды падал на пол. И вот на мне остались только маленькие трусики. Стас расположился полулёжа на диване, откинувшись на спинку. Я сидела сверху лицом к нему и попой чувствовала, как напряжены его горячие, твёрдые, как камень, бёдра. Во время поцелуев между нашими телами не было пространства, и моя юная обнажённая грудь растекалась по его груди, почти такой же выпуклой, но более упругой. Мы взялись за руки, плотно прижимая ладони переплетёнными пальцами, и на мгновение замерли. Стас сквозь темноту всматривался в мои глаза, пытаясь понять, готова ли я к продолжению. Мне хотелось сказать ему вслух, что останавливаться уже поздно, но мой язык забыл, что, кроме поцелуев, он нужен ещё и для слов. Набрав полную грудь воздуха, я парализовано смотрела на Стаса и подушечками пальцев чувствовала его пульс. Тело Стаса, наоборот, всё было в движении. Плечи и грудь вздымались от частого дыхания, словно после марафона на длительной дистанции. Вытянутые ноги подёргивались, как при мышечных судорогах. А необузданный зверь, пребывая в состоянии полной боевой готовности, пульсировал в такт сердцу. Притянув к себе наши сцепленные руки, я решительно положила их на святящуюся белую ткань своего белья, и через пару секунд на мне не осталось ничего. Стас подхватил меня, словно в невесомости, и бережно положил перед собой. Всё произошло. Очень нежно, долго, робко, больно. Несколько раз он спрашивал меня, нужно ли продолжать, всё ли в порядке, и не передумала ли я. Я лежала с закрытыми глазами, еле слышно кряхтя под тяжестью огромного красивого тела. Положив онемевшие руки на плечи Стаса, я ощущала мурашки на его спине. А может, это были мои, просто им стало тесно на моей коже, и они перекочевали к нему. В какой-то непонятный для меня момент он остановился и сел рядом, взял с полки столика салфетки и аккуратно вытер мои бедра с внутренней стороны. Я приподнялась на локтях, прикрыв грудь руками. Когда Стас встал, чтобы выбросить побагровевшие салфетки в мусорное ведро, жёлтый луч лампы из дверного проёма почти полностью его осветил, я зажмурилась и резко отвернулась. Стас громко расхохотался: