Алина Кускова - С Новым годом! С новым гадом!

– Да, я такая, – заявила было Серафима Павловна, но вовремя спохватилась. – Это Симочка напекла!

– Я?! – испугалась та.

– Ты! – крикнула Серафима Павловна. – Кто же еще?! И чай она свежий заварила, и вообще, она умеет вышивать крестом, вязать перчатки и варить украинский борщ!

– Я?! – изумилась почитательница глянцевых журналов.

– Ты! И нечего скромничать. Максим, ты с Симочкой еще толком не познакомился. – Серафима Павловна зевнула и села за накрытый стол. – Она ко мне случайно заглянула здоровьем поинтересоваться. И как вовремя заглянула! Только мы собрались присесть и выпить чаю, как у меня сердце прихватило. – Напоминание самой себе о важном органе заставило Серафиму Павловну глубоко вздохнуть. – Спать хочется страшно, – призналась она, – отчего-то. Ну, вы, детки, пощебечите о том, о сем …

– Мне щебетать некогда, – заявил Максим, – но чаю попью. Большое спасибо, Сима, что вы ухаживаете за моей матерью. Она так нуждается в заботе с тех пор, как у меня появилась отдельная жилплощадь…

– У вас есть отдельная жилплощадь? – наивно поинтересовалась Симочка с таким видом, как будто это могло стать решающим моментом в их близких отношениях.

– Да, – мгновенно почувствовав подвох, ответил Максим. – А что?!

– Ничего, – призналась Симочка.

– Она огорчена тем, что тебе приходится жить отдельно от меня, – «перевела» мать. – Каждую минуту со мной может случиться непоправимое. Чур меня! На что приходится идти ради собственного сына. – Она широко зевнула и уронила голову на стол. Кудрин еле успел убрать чашку с горячим чаем.

– А автомобиль у вас иностранной марки? – продолжила интересоваться Сима. Ее это нисколько не интересовало, но о чем еще говорить, она не знала.

– Иностранной, – ответил Кудрин, странно прищуриваясь и с тревогой глядя на мать.

– Она волнуется, насколько хороша твоя машина, если придется везти меня в больницу, – пробормотала Серафима Павловна, которую сковывал непонятно откуда взявшийся сон.

– Маму нужно перенести на диван, – предложил Кудрин, – ей лучше поспать.

– Нет, – вяло запротестовала мама, – только не спать! Без меня ничего не получится…

– Вот она всегда так, – улыбнулся Кудрин, подхватив родительницу под мышки и потащив ее к любимому дивану. – Все сама, все только сама.

– Да, – проблеяла Симочка, – без нее точно ничего не получится.

– А что? – спросил Кудрин, укладывая Серафиму Павловну, погружающуюся в крепкий сон, и накрывая ее пледом. – Что должно было получиться?

– Наша с вами помолвка, – призналась Симочка, уже ни на что не надеясь.

– Помолвка?! – опешил Максим и растерянно поглядел на мать. – А как же больное сердце?!

– Вот дура-то, – фыркнула Серафима Павловна и повернулась на бок.

– Это она о ком? – обиделась Симочка.

– О себе, не беспокойтесь, – ухмыльнулся Максим. – Позвольте, Сима, я вас подвезу до дома. Да, прихватите мамины плюшки, они очень вкусные. Я их от любых отличу. И заметьте, Сима, что в том, что ничего не получилось, вы совершенно ни при чем. Вы очень интересная, привлекательная девушка. Просто я влюблен в другую. Честное слово!

– Но вы же, как Серафима Павловна сказала, поругались со своей Верочкой?!

– Я влюблен не в Верочку, к счастью или несчастью, уж не знаю, – развел руками Максим.

– Мне нужно вернуться домой и принять успокоительное со снотворным эффектом, – Сима похлопала себя по пустому трикотажному карману. – Ой! Я же его вашей маме дала!

– Сколько у меня есть свободного времени?! – поинтересовался Кудрин.

– До вечера точно, – ответила Сима и всхлипнула.

Олимпиада Кутузова успела провести день насыщенно и плодотворно. Для этого она съездила на работу и поругалась с Огурцовым. В принципе, она могла и не ругаться с ним, но настроение отчего-то было такое, что требовалось с кем-то поругаться. Под руку подвернулся коллега, который усомнился в Липиных возможностях по оболваниванию сильной половины человечества. Если бы Огурцов не сказал, что вместо Липы он предпочел бы рядом с собой тайфун, то все бы обошлось. Но он не сдержался и сказал.

И получил. Пробкой в глаз. Коллеги как раз организовали застолье по поводу предстоящего Рождества и сидели за этим самым столом. Шампанское открывал Сан Саныч, устроившийся рядом с Липой. Делал он это, как обычно, неловко, так что Липе ничего не стоило длинным указательным пальчиком чуть-чуть тронуть горлышко бутылки и изменить направление полета пробки со стены на Огурцова. Но даже она не ожидала такой точности выстрела.