К Мазет - Хранитель камня

Принц посмотрел на него с сожалением признавая, что друг прав. Лошади все чаще спотыкались, а скакать по темному лесу быстро все равно не выйдет. Или лошади переломают ноги или всадник встретит лбом какую-нибудь особо прочную ветку, но в любом случае поход на этом закончиться. Поэтому Конрад кивнул и молодые люди свернули с тропы в сторону небольшой поляны.

Фрам был лучшим, когда дело касалось еды и привала. Поэтому он быстро организовал лагерь, подстрелил жирную утку и тут же ощипав ее, устроил над костром.

Собаки, поскуливая смотрели на то, как жир шипя, падав в огонь и порывались сунуть нос. Но здоровяк легонько пнул рыжую суку, и она обиженно легла на траву, втягивая носом божественный запах.

– Скоро будет все готово, – улыбнулся Фрам, – может поспишь пока?

Конрад кивнул и привалившись к дереву, притянул к себе теплую собаку, проваливая в сон, так как усталость брала-таки верх. Фрам улыбнулся, продолжая колдовать над их ужином. Он был незаменим в походах, поскольку умел приготовить божественное блюдо. Вот и сейчас он натер ягод и поворачивая утку в очередной раз, влил эту смесь ей в брюхо. Рыжая проводила его действия настороженным взглядом, потому что, по ее мнению, утка, итак, была совершенна. Но мужчина лишь усмехнулся и когда снял свой шедевр с костра, то от божественного запаха, сука, что терпеливо спала рядом с хозяином закрутилась и, выбравшись, села у костра глядя на Фрама преданным взглядом.

– Конрад, проснись, давай поедим и еще поспишь.

Конрад вздрогнул и резко сел, – все нормально? – спросил он, осматриваясь по сторонам и тут учуял запах утки, – ты просто кудесник, когда дело касается еды.

– Они тоже так считают, – Фрам оторвал от утки по крылу и бросил собакам, а потом положил Конраду самый лучший кусок. – Ешь и двинем, – он устроился с уткой у дерева и с наслаждением вонзил в нее зубы.

Конрад тем временем налил вина, прикидывая, что этих запасов хватит еще на пару дней пути, ведь праздновать им точно будет нечего. Так, лишь смочить горло, чтобы не умереть от жажды. Он встряхнул свою флягу и отложил в сторону.

Фрам же блаженно растягивал вино, перекатывая его во рту и удовлетворенно улыбался. Его умение не терять присутствие духа даже самых безвыходных ситуациях выгодно отличало парня от большинства гвардейцев. Спустя некоторое время он разделил остатки птицы между собаками, убрав пару хороших кусков на следующий привал и быстро затушил костер.

Путь занял еще полтора дня. Полтора дня бешеной скачки, с остановкой лишь на пару часов, чтобы отдохнули звери. Лошади уже начали спотыкаться от усталости, когда суки внезапно ощерились и зарычали. В стороне от дороги лежал мертвый солдат. Его тело было истыкано стрелами, словно он пытался уйти от преследователей.

Фрам спрыгнул с лошади и подойдя к нему заглянул в лицо. – Это Уилл, – тихо сказал он. Юноша осмотрелся на истоптанной лошадиными копытами земле, пытаясь разобрать, что произошло, но тут раздался жалобный собачий вой. Не надо было видеть пса, чтобы догадаться, что именно произошло.

Конрад спрыгнул с лошади и бросился в сторону, куда скрылся зверь. В душе еще теплилась надежда, но спустя пару шагов она развеялась в пыль. Теодор лежал лицом вверх и в груди торчала стрела, – Фрам, – позвал Конрад, – иди сюда, посмотри, это ведь эльфийская стрела!

Фрам подбежал к нему и побледнел. Стрела действительно была эльфийской.

– Мерзкие ушастые суки, – прошипел Фрам, – неужели они захватили камень?

Эта мысль показалось ужасной юноше, который рос в мире, где каждый был уверен, что эльфы только и ждут, когда камень окажется у них. И теперь, когда это произошло это показалось страшнее, чем орды орков, готовых ринуться в людские города. Фрам сжал рукоять меча, словно надеясь, что, хотя бы одна ушастая тварь задержалась на месте преступления, и тогда он поквитается с ними за все. Но ничто не говорило о том, что в лесу есть кто-то кроме них. Словно все вымерло и лишь жалобное поскуливание собак нарушало величественную тишину леса.

Конрад присел перед братом и выдернул стрелу у него из груди, – теперь мать поймет, что довольно заступаться за них. Фрам кивнул и подойдя к лошади стал готовить ремни, чтобы уложить тело. Потом скинул свой плащ и накрыл им Теодора. – давай погрузим его на коня.

Конрад стоял на коленях подле брата и внезапно что-то будто ударило его в грудь, он вздрогнул и резко обернулся, – я знаю, где камень… и да, я чувствую его и мне это неприятно.