Николай Бредихин - Багира. Любовный детектив

Ой ли? Расскажет ли он обо всём этом завтра? Вряд ли. Червь сомнения. Вадим боялся признаться себе, но в чём-то он даже обрадовался появлению Ирины. Перст судьбы. Она не могла появиться сама по себе.

Почему так получается в жизни, в любви, что так много в ней хрупкого, ненадёжного?

Почему так быстро миновал безоблачный период в их отношениях с Сашей?

Почему любимый человек в последнее время стал вдруг так часто замыкаться в себе, всё больше отдаляться от него? Причём именно сейчас, когда в их совместной жизни наконец-то постепенно стало всё нормализовываться? Сколько им пришлось вместе вытерпеть насмешек, осуждения, неприятия! С каким трудом он удержался тогда на работе!

И мечта о ребёнке – самая невероятная их мечта, как никогда близкая сейчас к осуществлению.

Почему бы им наконец-то не выбрать время и спокойно на эту тему не поговорить? Время догадок прошло, материала для обсуждения теперь имеется более чем достаточно.

Если только… проблемы и в самом деле пришли из прошлого. Хуже, если из настоящего. Другой мужчина, например. Что может быть хуже? Особенно, если учесть тот нелицеприятный разбор его личности, который учинила ему сегодня Ирина.

Вадим со вздохом достал из кейса файл со злополучными ксерокопиями, примостился на диване с ногами, как он любил, и углубился в чтение.

– Уроки сделал? – Ирина пытливо заглянула в глаза сыну.

– Бабушка помогла, – важно проговорил тот. Для своих семи лет Павел был на редкость рассудителен, оттого большинство родных и знакомых называли его полным именем.

– Ладно, сейчас ванну приму и сварганю что-нибудь поужинать.

– Можешь не торопиться, – всё так же степенно ответствовал Павел. – Бабушка уже приготовила всё, что нужно.

– И что конкретно? – не удержалась от любопытства Ирина.

– Макароны по-флотски – я попросил. И кисель клубничный. Уж не обессудь.

– Годится, – обрадованно кивнула Ирина. – Годится: макароны по-флотски и кисель. Я думала, запеканкой придётся ограничиться.

– Не придётся, – по-прежнему без тени эмоций констатировал Павел. – Запеканку я уже доел. Я на компьютере поиграю ещё немного, можно?

– Поиграешь, – согласилась Ирина. – Тетради только положи на стол. Проверять буду.

Павел пожал плечами, затем поплёлся в свою комнату за ранцем.

Ирина залезла в ванну и только там успокоилась. Хотелось отмыться от всей этой грязи. Застенчивый гомик – «муж» её бывшего мужа; настойчивость, с которой она встречи с ним добивалась, – совершенно, кстати, ей не присущая; унижение, испытанное при разговоре с этим кафкианским насекомым. А ещё… суррогатные матери; дети, которых заранее, ещё не родившимися продают, как на базаре.

Господи, зачем она вообще ввязалась в эту историю? Какое ей дело до тихого счастья двух «голубых»? Понять? Что тут понимать, собственно? Помочь? Чем здесь можно помочь? Скажем так, на неё нашло какое-то временное умопомрачение. И ладушки! Бог с ними, с этими придурочными педрилами!

Выбравшись из ванны, она позвонила матери.

– Привет, мамуля! Спасибо за помощь. Я уже с полчаса как на месте, даже ванну успела принять.

– Привет, доча! Как там клиент, уговорила?

– Клиент, как клиент, – немного смущённо пробормотала Ирина. – Деньги даром не даются.

Мать усмехнулась.

– Я в том смысле, что, может, нам Пашутку на дачу взять в выходные?

Ирина вздохнула.

– А меня ты уже не приглашаешь?

– Да какие для дочери нужны приглашения?

– Вот и жди, вместе приедем.

Ирина взялась было за проверку тетрадей сына, потом голод пересилил и она принялась разогревать макароны.

Уложив Павла, «счастливая и сытая мама» долго тупо сидела перед телевизором и наконец решила: всё, осада закончена, первой она действительно ни за какие коврижки больше этому жуку навозному не позвонит.

Да и нужно ли? Сегодня она получила столько материала для размышлений – надолго должно хватить.

Ирина поняла уже, что заснуть ей сегодня не скоро удастся: она была слишком взбудоражена, так чего же время даром терять?

Тайник в ящике письменного стола был защищён лишь простым стандартным внутренним замком, подобрать ключ к которому даже для Павла в его возрасте не составило бы особого труда. Но Ирина хорошо знала характер своего сына: пока для него было достаточно такой, чисто условной преграды, чтобы не любопытствовать. Пока. Когда придёт время, полетят все преграды, просто бесполезно будет их ставить. Но она успеет. «Не торопись, Пашук, дай мне сначала самой разобраться – я от тебя не утаю ни граммулечки правды, всё по полочкам разложу».