Елена Поддубская - Конспекты на дорогах к пьедесталу. Книга 3 - Учёба. Часть 1

Комплекс МОГИФКа утопал в лиственных и хвойных деревьях. Живые коридоры дорожек на английский лад напоминали дворцовый парк. От центрального входа они убегали к зданиям лучами циферблата. Деревья регулярно обстригали, забор, отделявший институт от посёлка, латали, каменную изгородь, что граничила с зоной отдыха вокруг Малаховского озера, красили белилами. А ещё проверяли крышки канализационных люков, электрическую проводку, лампочки в огромных фонарях, разбросанных в изобилии по всей территории. Не забывали чинить немногочисленные деревянные лавки, вставлять в бортики дорожек целые кирпичи, вместо сломанных, менять мусорные корзины, раскорячившиеся на тяжёлых свинцовых ножках. Изуродованные петардами, они до лета напоминали о развлечениях студентов во время новогодних каникул.

Этот год исключением для хозяйственников МОГИФКа не стал. По приказу проректора Блинова во всех туалетных комнатах Главного корпуса поменяли старые раковины и унитазы, проверили и застеклили окна. Отдельным делом стала помывка снаружи и изнутри прозрачной стены амфитеатра. Пристройка к учебному корпусу соединялась с ним коридором. Этот «аквариум», как звали его студенты, сиял теперь на солнце сотнями фрамуг от пола до потолка. На стадионе, впервые за всю историю существования института, вспахали футбольное поле для высадки газона в зиму. Семена для него выбила через Обком партии декан спортивного факультета Горобова. Перекопали и заполнили песком яму для прыжков в длину, покрасили столбы футбольных ворот.

Весь контроль за работами лёг на плечи завхоза Мирона. Его на сельхоз работы не взяли из-за старости. Щуплый и ссохшийся, помощник проректора по хозчасти везде поспевал, повсюду шумел и охотно гонял рабочих, «лентяев» и «душегубов». По возрасту Мирон уже давным-давно должен был уйти на пенсию. Однако в первые же её дни завхоз затосковал по коллективу и уговорил ректора Орлова остаться при Блинове помощником. Так как дел в институте было невпроворот, ректор согласился. Мирон, всю жизнь проработавший в МОГИФКе, был крайне расторопен, чрезвычайно хваток и не раз выручал начальство в хозяйских делах. Житель Малаховки, он повсюду имел связи: от служб по спасению до заведующих хозяйственными скл адами. Вот и трактор, чтобы вспахать футбольное поле, тоже выбил Мирон. Знал, что порадует этим Блинова, когда Сергей Сергеевич вернётся из колхоза.

Этим утром 5 октября Мирон пришёл в институт тоже к семи утра. Через час должны были привезти новые пластиковые столы вместо старых, громоздких и похожих на учебные парты. Открыв нужные классы, старик стал деловито прохаживаться по большому бетонному крыльцу перед главным входом. Машины с новой мебелью задерживались, и завхоз уже сейчас размышлял хватит ли времени, чтобы уладить дела до обеда. Пропустить три стопки «горькой» и соснуть после еды было делом святым. Столько же старик выпивал для аппетита и вечером. Жена, привыкшая к возлияниям супруга за долгую совместную жизнь, ежедневно и несмотря на мораторий по супружескому долгу, закупала в продмаге чекушку «Коленвала» и заботливо ставила её в холодильник. Самую дешёвую водку по три рубля шестьдесят две копейки так звали в народе за кардиограммную надпись на этикетке, напоминавшую форму элемента двигателя.

Поёжившись в тени крыльца, так как солнце, не в пример людям, вставать ленилось и застряло где-то за низкими облаками, завхоз полез в карман широких штанов за часами.

– Да язви ж вас в душу! – выругал он перевозчиков. Завтра приедут работники ателье замерять размеры классных окон. Шторы должны обязательно быть в тон покрытиям столов, которые ещё нужно будет освободить от транспортной упаковки, занести на этажи и расставить по комнатам. Старую мебель Мирон за пару ящиков водки пообещал на топливо на местный механостроительный завод, и это тоже потребует времени. День ото дня могут нагрянуть «колхозники», и Блинову точно не понравятся недоделки. Только кому есть дело до забот старика? Засеменив по узкой асфальтированной дорожке к углу амфитеатра, за которым начиналась центральная аллея, что вела к выходу, Мирон чуть не вписался в ректора.

– Тьфу ты! – осел Орлов от неожиданности. – Чего ты, Мирон, выскакиваешь, как чёрт из табакерки?

Старик, не обижаясь, тут же стал громко жаловаться на свои беды со столами и нерадивыми перевозчиками.

– Там они стоят, у проходной. Уже полчаса как приехали и ждут твоего величества, – указал Иван Иванович в сторону ворот.