Марта Кауц - Жизнь со вкусом Moёt

– А как же любовь?

– О мать! – засмеялась Оксана. – Всё плохо с тобой, как я погляжу. Ты это, кашку в садике есть переставай. По ходу, вам там подсыпают что-то. Любовь – это для бедных. Сказка такая, чтоб секс на халяву получить. Мужики используют нас. Истощают. Забирают нашу молодость, энергию, красоту. А потом выбрасывают, как высохший лимон. Любовь придумали, чтобы подешевле нас купить. А продаёмся мы все, – уверенно заявила Оксана, выдыхая облако дыма.

– Ну не все же замуж за богатых хотят, – возразила я. – Не все гонятся за деньгами.

– Так продаются и не только за деньги. Многие готовы довольствоваться крохами. Бабы специально выбирают себе плохеньких мужичков. Красивого и успешного точно уведут. А этот корявенький, плешивенький, ручки из жопы, зато есть шанс, что никуда не денется. Но и на таких есть спрос. Ведь это зыбкая иллюзия благополучия. Верят бабы, что они кому-то нужны, что о них заботятся. Ага, дармовая прислуга, которую терпят, пока не подвернётся вариант получше. Короче, забей ты на свою любовь и продавай себя как можно дороже. Давай спать.

– Ты просто никогда не влюблялась, – решила я для себя.

– Отнюдь, – возразила Оксана, поудобней укутываясь в одеяло. – Меня эта кара тоже не миновала. Это был мой первый парень. Мучилась, страдала, а потом как отрезало. Знаешь, что он мне что сказал? «Ты слишком красивая. На таких не женятся. Красивые – гулящие. Я собираюсь Лерке Кузнецовой предложение сделать. Она, конечно, невзрачная, зато готовит отлично и нервы не треплет. Так меня боится потерять, что и в сауну с пацанами отпускает, и подарков не требует. Я ей сковородку на 14 февраля подарил – она и рада. Короче, готова ноги мыть, воду пить. Ну ты не переживай, мы с тобой отношения прекращать не будем. Сиськи-то у тебя покруче будут».

Я зарылась в одеяло поглубже. Оказывается, и сиськи – не гарантия счастья.

Утро ворвалось в моё сознание жёстко и неумолимо. С кухни доносилась высокодуховная ориентальная музыка, которая изощрённо сплеталась с беспощадным запахом жареной мойвы.

– Расул… – простонала я, зарываясь с головой под одеяло.

– Господи, что это? – сонным голосом спросила Оксана. – Мы в аду, и нас пытают?

Удивляться особо было нечему. Так начинались почти все мои выходные.

Через час таджик отправится на рынок торговать смесителями. А пока невидимый музыкант продолжал терзать незамысловатый инструмент «адын палка, два струна».

Оксана свесилась с кровати, нащупала телефон и завопила:

– Шесть тридцать! Они там совсем охренели?!

С гневным видом она вскочила с постели, запуталась в покрывале, чуть не грохнулась на пол и вылетела из комнаты.

– Что за вонь? – донёсся из кухни её недовольный вопль.

– Доброе утро, красавица! – восхитился Расул. – Голодная, да? Кушать рыбку хочешь? Ты садись, не стой. Вах, музыку давай потише. Есть ещё манты. Вот сметанка, аджика. Совсем худая! Ты кушай-кушай, не стесняйся.

– Я это не ем, – растеряно заявила Оксана.

– Не ешь? – изумился Расул. – А что ты хочешь? Сладкое? Чак-чак вот медовый и чай.

– Нет, спасибо, я кофе просто…

Под оханья и аханья таджика Оксана поспешила ретироваться в комнату.

– Как ты здесь живёшь? – спросила она, закрывая за собой дверь.

– Так и живу, – усмехнулась я.

Через пару часов Оксана придирчиво разглядывала мой гардероб. Она собиралась на «охоту» и была уверена, что мне нужна встряска и, следовательно, я должна ехать с ней.

– Так, а платья у тебя нормальные есть?

– Ну вот, – ответила я, протягивая ей своё единственное платье, купленное в «Простых ценах».

– Что это? – ужаснулась она. – Нет, я, конечно, понимаю, что ты пыталась приспособиться к суровой жизни нищеброда, но не до такой же степени. Сожги его! Ладно, дам тебе своё трикотажное. Надеюсь, мои сиськи несильно растянули верх, – и глядя на мою жопу, верней её отсутствие, добавила: – и низ. Туфли-то, надеюсь, хоть приличные?

– Балетки.

– За что мне это? – спросила она у пыльной люстры, задрав голову и глядя в импровизированные небеса.

– Ну я не ношу туфли, – попыталась оправдаться я, – мне их некуда надевать.

– Не беси меня! Неси свой бьюти-кейс, посмотрим, что там. Чувствую, мои страдания на сегодня не окончены.

– Что нести? – переспросила я.

– Косметичку, – как для тупых пояснила Оксана.

Я достала из тумбочки старую потёртую косметичку и протянула подруге.

– Ну уж нет, я это трогать не буду, – брезгливо поморщилась Оксана. – Высыпай всё.