Брендан Кили - Евангелие зимы

Джози держала нас за руки, пока я говорил. В разное время люди вроде Донована-старшего, отца Грега, учителей и даже матери и Елены пытались учить меня, кем и каким я должен быть, но сейчас, глядя на Джози, я гадал, не сводится ли эта наука к совсем несложной дилемме: либо ты человек, который в нужную минуту оказывается рядом, либо нет. Разве не в те минуты, когда на пределе сил удается достучаться до другого человека, наконец обретаешь настоящего себя, который так долго был спрятан под маской? Не тогда ли, полностью раскрывшись и обнажив душу перед другим, мы создаем возможность понять друг друга? А как быть с возрождением способности любить? Может, в наших силах создать и такую возможность?

Я наклонился к Марку и поцеловал его в лоб.

Выпрямившись, я увидел в дверях палаты улыбающуюся медсестру.

– Извините, – сказал я.

– Нет-нет-нет, – возразила она, – не извиняйтесь. Делайте то, зачем пришли. – Она снова улыбнулась и пошла в другую палату.

– Марк, – сказал я своему другу, – обещаю, я всем расскажу.

Мы с Джози спустились на больничную парковку, решив, что прежде всего мне надо поговорить с родителями Марка, а потом продолжить свой марш от дома к дому, пока все не узнают правду. Джози напомнила, что она меня поддержит, и добавила, что марш может начаться и с двух участников, а там увидим.

– Я же говорила, это у меня в планах на новый год, – улыбнулась она. – Я с тобой.

– А я с тобой.

Мы побежали вдоль заснеженного бортика парковки на улицу, а оттуда через центр, мимо поля для гольфа, в район Ковольски. Я бежал не ради прощения, Джози бежала рядом со мной не потому, что простила меня, и в конце пути нас не ожидала награда. Не сбавляя скорости, мы мчались через весь город, и я бежал будто в стае собственных страхов, не отстававших от меня.

И только у дома Марка, остановившись, чтобы отдышаться, я почувствовал холод: свирепый ветер, который принес вчерашний снегопад, еще не стих. Джози обняла меня, и вот, собственно, и все, что случилось той зимой, если коротко: несколько теплых тел, незнакомцы, с которыми я захотел поближе познакомиться, прежде чем уйдут они или я.

Мы поднялись по аллее к крыльцу, и я вдавил кнопку звонка. Каблуки Барбары простучали по деревянному полу. Она отодвинула занавеску и испуганно уставилась на меня. Пока она отпирала дверь, я не глядя нашел руку Джози, и она сжала мою ладонь. Раньше так же сделал Марк, подумал я. Среди чужих враждебных голосов Марк когда-то взял меня за руку, а ведь одного этого естественного жеста бывает достаточно, чтобы укрепить наше мужество, когда нам под негодующий гвалт предстоит шагнуть в завтрашний день.

Прежде всего я хочу сказать, что пострадавшие дети и семьи с аналогичными историями реально существуют. Надеюсь, мне удалось воздать должное мужеству, достоинству и редкой человечности тех, кто еще ищет возможность поделиться пережитым, и тех, кто не побоялся рассказать о масштабах эпидемии педофилии, глубине морального падения причастных к ней и о системе, которая это допустила и покрывала.

Хочу поблагодарить моего друга и суперагента Роба Вейсбаха, который никогда не сдается. Его кипучая энергия, советы и творческое видение помогли сделать из этой истории книгу, которой я сегодня горжусь. Спасибо моему другу Дэвиду Гроффу: без его консультаций, поддержки, редактуры и заботы роман никогда бы не увидел свет.

Для меня большая честь войти в «семью» Маргарет К. Макэлдерри. Спасибо Джастину Чанде и всем в «Саймон и Шустер для детей» – от редакторов и корректоров до верстальщиков и дизайнеров обложки. Спасибо замечательному отделу маркетинга и продаж: вы сделали своей профессией заставлять людей читать, я восхищаюсь вами и благодарю за работу с моим романом. Особая благодарность бесстрашному редактору Руте Римас, чья концепция и правка подчеркнули достоинства книги, а энтузиазм помог сделать историю Эйдена достоянием гласности.

Спасибо Джонатану Раббу, за чьим столом мы сиживали много лет назад: в его мастерской появился этот роман. Однако чтобы вырастить это дитя, понадобилась другая деревня, и я благодарен литературному сообществу Городского колледжа Нью-Йорка за то, что они стали этой «деревней». Спасибо, что вы столько вечеров (хотя их всегда будет мне не хватать) провели в «Саундз энд Дублин хаус», обсуждая наши и чужие книги и всякий раз напоминая мне, почему нам не все равно и почему мы вообще беремся за перо.