Мэри Брендан - Возмездие

– Вы передумали. – В голосе молодого человека не было сожаления, и это болью отозвалось в сердце Эдгара Мередита. Но все же он заставил себя улыбнуться.

«Нет… передумала Рэйчел», – пронеслось у него в голове, и тут же улыбка исчезла с его лица. Эдгара охватило чувство горького сожаления.

В течение девятнадцати с половиной лет Эдгар был свидетелем трудного характера своей старшей дочери – приступов негодования, ее слез. Он знал, что она упряма, способна на необдуманные поступки, но никогда не считал ее жестокосердной обманщицей. Сегодня он убедился в своей ошибке. Несколько часов назад жена сообщила ему о случившемся, и это повергло Эдгара в шок, лишило его дара речи. Но сейчас он обязан был говорить о сложившейся ситуации.

Эдгар взглянул на молодого человека, поражавшего своим крепким телосложением и вместе с тем необыкновенной грациозностью. Взяв его протянутую руку, Эдгар крепко пожал ее. И жест этот, судя по всему, оказался неожиданным для молодого человека.

– Желаете что-нибудь выпить? Коньяк? Шампанское?

Искренность в обращении с ним лишь усилила душевную боль Эдгара.

– Вам удалось сбежать на часок… – заговорщицки произнес Коннор Флинт, выбирая бокал для человека, которого завтра он мог бы назвать отцом.

Неожиданно для самого себя Эдгар кивнул и таинственно улыбнулся, глядя, как искрящееся шампанское наполняет тонкий бокал. Да, ему удалось ненадолго скрыться. Впрочем, нет, он вовсе не скрывался. В этом больше не было нужды. В то время, когда то и дело возникали проблемы, жена настаивала, чтобы он постоянно находился рядом, на случай необходимости. Но теперь суета стихла, никаких планов уже не строилось, и Эдгар мог проводить с друзьями сколько угодно времени. В течение полугода он с гордостью называл этого молодого человека своим другом… Он был даже больше чем другом. А сейчас… Захочет ли майор Коннор Флинт продолжать проводить время в обществе Эдгара Мередита?

Мистер Эдгар Мередит был отцом четырех дочерей и страстно мечтал о сыне. Но миссис Мередит вполне удовлетворяло количество детей в их семье, и она не стремилась его увеличивать. Природа (к радости миссис Мередит, но к огорчению ее мужа) была на ее стороне. Коннор Флинт, стань он членом их семьи, был бы принят в ней как сын. Но, видно, не суждено ему иметь сына, подумал Эдгар. В комнате вдруг стало невыносимо жарко.

– Никогда не думал, что на мальчишник соберется так много счастливых молодых людей. – Коннор улыбнулся, указывая рукой на своих шумных гостей (среди которых был и его подвыпивший сводный брат), веселившихся в его уютной гостиной. Коннор пытался шутить, но острый и ясный взгляд его синих глаз был устремлен на Эдгара, старавшегося избежать этого взгляда.

Мистер Мередит кивнул и уже поднес бокал к губам, чтобы отпить вина, но неожиданно для себя решил, что лучше этого не делать. Резко опустив бокал на стол, Эдгар, собрав все свое мужество, заставил себя поднять глаза.

На какое-то мгновение взгляды двух мужчин встретились. Эдгар почувствовал облегчение. Судя по всему, случившееся не было для Коннора неожиданностью. Он предвидел подобный поворот событий. Значит, ему, Эдгару, не придется выкручиваться, пытаясь оправдать возмутительное поведение своей дочери.

– Мне жаль. Мне… очень жаль. – Слова Эдгара повисли в воздухе. Громкий раскатистый смех гостей заглушал его тихий, дрожащий голос.

Коннор стремительно повел Эдгара в противоположный конец гостиной, подальше от шумных молодых людей, продолжавших произносить тосты и поднимать бокалы за счастливый брак своего приятеля.

– Почему?

Эдгар покачал головой.

– Я не знаю… Она упряма… своевольна… – едва слышно произнес он и быстро добавил: – У меня не было возможности поговорить с ней, высказать, что я об этом думаю. Когда я вернулся из Уиндраша, она уже сбежала в Йорк…

– В Йорк? Так далеко? Боже мой… – процедил сквозь зубы Коннор и провел рукой по темным полосам.

– Тетушка… Ее тетушка живет в тех краях. Сестра моей жены… – запинаясь, произнес Эдгар Мередит. – Мы ничего не подозревали, клянусь. Миссис Мередит в отчаянии. Если бы я почувствовал хоть намек на то, что собирается совершить моя дочь… За все девятнадцать лет я ни разу не позволил себе и пальцем ее тронуть, а ведь одному Богу известно, что были случаи, когда упрямство и грубость дочери выводили меня из равновесия. Знай я, что она поступит так низко, я бы сумел давным-давно преподать ей урок приличного поведения. – Эдгар опустил голову.