Жасмин Майер - Табу

Ее каблуки бесшумно ступают по мягким коврам. В этой части дома пусто. Легкая классическая музыка уже не слышна, как не слышны и голоса. Мы можем уединиться здесь так же, как и в зимнем саду.

Меня оправдывает только тот факт, что я совсем не узнаю эту женщину, которая замужем за моим отцом. Слишком хорошо помню ту веселую хохотушку в платье в горошек. Но на нее у меня никогда не стояло так, как сейчас.

Может быть, у меня начинается лихорадка, а с ней и бред, потому что из-за ее молчания я не могу остановиться:

– В какой момент ты узнала меня? Сразу, как увидела? Ведь ты меня вспомнила, а я тебя – нет. Это нечестно.

Маленькая, но очень гордая Божья Коровка продолжает молчать. Кажется, любые мои слова просто отскакивают от ее узкой спины с выпирающими лопатками. Темные волосы собраны на затылке, отчего ее шея, кажется, еще тоньше и длиннее.

Мне нелегко дается этот маневр, учитывая травмированное колено, но я стараюсь. Обгоняю ее сбоку и замираю прямо перед ней.

– Слушай, может, ты совсем другая жена моего отца?

Она успевает затормозить и не врезается мне в грудь.

Губы, глаза, нос… Я лихорадочно изучаю ее лицо, которое так близко, и с ужасом понимаю, что это те же самые черта лица. Я понимаю это, когда смотрю на нее в упор. Да, это та же самая женщина. Та же Ксения, на которой мой отец женился десять лет назад после того, как отправил меня в Англию играть в местном футбольном клубе.

Тогда у меня была вся жизнь впереди. А теперь – ни жизни, ни карьеры. Только травмированное колено.

В которое мне и прилетает каблуком. Бессердечная женщина точно знала, куда бить. Я сгибаюсь пополам и хриплю:

– Сука.

– Кобель, – не остается в долгу она. – Не пробыл дома и часа, переспал с одной, а что ты делаешь сейчас? Да стоит хоть слово сказать твоему отцу…

– Я просто шучу, Божья Коровка.

– Как ты меня назвал? – шипит она.

– Расслабься, Ксения Не-знаю-твоего-отчества.

– Это плохая шутка, Тимур. Как колено?

– Эта шутка еще хуже, – парирую я. – Мне восстанавливали его год и провели три операции, а сейчас ты врезала по нему каблуком. Сама как думаешь?

– Думаю, жить будешь, – холодно отвечает она, скрещивая на груди руки. – Дверь на твою половину за поворотом. Авось, доковыляешь.

– Говорят, мальчик вырос, – играет бровями Василиса. – Не успел прилететь в Россию, а о нем уже ходят легенды.

Пожимаю плечами в ответ. Пока бегу на дорожке не хочу сбивать дыхание разговорами. Да мне и неинтересны ни эти легенды, ни то, где именно этот мальчик вырос. Так и должно быть. У взрослого сына моего мужа своя жизнь, у меня – своя.

За последнюю неделю мы всего однажды пересеклись в доме. В первый и последний раз это было на завтраке. Сергей любит завтракать вместе, когда он дома, а в эту неделю дома он был только один день из семи. Тогда-то за огромным длинным столом в столовой мы с Тимуром и встретились.

В основном говорил Сергей.

Тимур всю свою жизнь отдал футболу, но теперь его карьера была под вопросом. После разрыва крестообразных связок колена вернуться в прежнюю форму было сложно, но кое-кому удавалось. К сожалению, Тимур к ним не относился. Его хромота свидетельствовала о том, что парню следовало хорошенько подумать над тем, чем он займется в жизни.

Сергей давно мечтал о наследнике, который возьмет часть бизнеса на себя. У него был только Тимур. К счастью, для Сергея и к несчастью для Тимура. Уходить в политику, вести закулисные игры и тонкие дипломатические переговоры – все это явно было не то, к чему мог стремиться бывший футболист.

Я надеялась, что у Тимура есть запасные варианты. Но в то утро стало очевидно, что Тимур понятия не имел, чем он собирался заниматься дальше.

– Лали сказала, что Тимур стал настоящим мужчиной, – продолжает Василиса. Несмотря на то, что ботекс у нее вколот во все мышцы лица, она все равно пытается двигать бровями. Выглядит это противоестественно.

Таймер на велодорожке дает знать о том, что моя тренировка окончена. Это было неизбежно, но я бы предпочла, чтобы это произошло еще позже, когда мы сменим тему.

Я схожу с дорожки и делаю глоток воды. Василиса по-прежнему ждет ответа.

– Ему двадцать восемь, – я сдаюсь, пожимая плечами. – Конечно, он уже занимается сексом.

– Говорят, он переспал за одну только неделю аж с тремя! – оживляется Василиса. – И две из них были одновременно.

Василиса идет по пятам. Судя по всему, следующие полчаса я продолжу слушать сплетни о постельных подвигах моего пасынка.