Тахира Мафи - Бездна между нами

Родители у меня отличные, таких еще поискать. Гордятся своим иранским происхождением; гордятся тем, что вкалывают ради нас с братом. Тем, что переезды – неизменно к лучшему. Район поблагополучнее, дом попросторнее, школа попрестижнее, перспективы пошире. У родителей не жизнь – борьба. Без передышки. Меня они любят, тут сомневаться не приходится. А вот до моих страданий им дела нет. Никогда не было. Потому что они, страдания, – пустячные. Да, именно так.

Ни папа, ни мама ни в одну мою школу не ходили, с учителями не разговаривали. Когда одноклассник мне в лицо камнем швырнул, мои родители его матери не пожаловались. Тот факт, что меня третируют из-за имени/национальности/вероисповедания, родителей не волнует. По сравнению с тем, как третировали их самих, мои переживания – ничто. Будь у них в свое время все, как у меня, они бы с песней просыпались, точно жаворонки; почему ты, Ширин, не просыпаешься с песней, а? Подумай о папе: он в шестнадцать один-одинешенек покинул родину, подался в Америку; и так ему приходилось тяжко, что война во Вьетнаме светлым пятном помнится.

Поначалу я еще жаловалась маме – а она, бывало, погладит меня по головке и давай рассказывать про свое, про войну, про переворот и как ей в пятнадцать лет темя рассекли камнем прямо на улице, а подружку ее лучшую вообще вскрыли, будто рыбину, все кишки наружу выпустили. А я – о пустом… Ела бы лучше овсяные колечки да радовалась, неблагодарное американское дитя!

Что оставалось делать? Я ела колечки «Чириоз». Молча.

Родителей я люблю. Нет, правда. Но про обиды им лучше не рассказывать. Сочувствия все равно не дождешься. В их понимании я – везучая; еще бы, мои учителя только говорят гадости – а от слов какой вред? Не то что от действий.

Вот я и замкнулась.

На вопросы о школе отвечаю односложно. Прилежная девочка. Учу уроки. Много читаю. Сама знаю, какое это клише – одинокий подросток-книгочей; но день, когда брат бросил мне на стол «Гарри Поттера», небрежно сказав: «Вот, в школе наградили. Подумал, тебе понравится», – тот день стал одним из лучших в моей жизни. Немногие друзья, существующие во плоти, а не на книжных страницах, регулярно переходят в разряд воспоминаний, тускнеющих с невероятной скоростью. При переездах вечно что-то теряется, это неизбежно. С потерей вещей можно смириться; человека, друга терять тяжелее. Вывод: не привязывайся.

Я стараюсь не привязываться. Не ищу общества.

В отличие от брата. Тот всегда в центре событий. В детстве мы очень дружили. А потом, в одно прекрасное утро, брат проснулся и понял, что он хорош собой, а я – нет. Мало того: я людей отпугиваю. Мы отдалились друг от друга. Никто не виноват, просто само собой так вышло. У брата всегда было и есть кого навестить, чем заняться; всегда в резерве девчонка, которой можно звякнуть. У меня – ничего подобного. Брату я симпатизирую. Я его даже люблю. Он славный парень, когда не выпендривается.

Первые три недели в новой школе прошли спокойно. Рассказывать о них особо нечего. Рутина. Тоска. В контакт я вступала только при крайней необходимости, говорила исключительно по делу. Основное время занимала музыка. И книги. И журнал «Вог». Денег на модную одежду, понятно, у меня нет; зато я умею шить. По выходным я обходила секонд-хенды, выискивала стильные штучки, которые вписались бы в тот или иной образ, и после перешивала, перелицовывала их. Правда, со швейной машинкой я обращалась на уровне неуверенного пользователя. Большую часть работы выполняла вручную. Ломала иглы и нещадно колола пальцы, ходила вся в пластырях. Учителя на них косились и воображали, наверно, всякие ужасы. Я смущалась. Была еще только середина сентября; я берегла душевные силы, растягивала их на долгий учебный год.

Пришла домой после очередного изматывающего дня в паноптикуме. Плюхнулась на кушетку. Родители еще не вернулись. Где околачивался брат, я не знала. Со вздохом включила телевизор и размотала шарф. Сняла с хвоста тугую резинку, запустила пальцы в волосы. Поудобнее устроилась среди подушек.

Показывали «Мэтлока». Не стесняюсь признать: обожаю этот сериал, даром что ему сто лет в обед. Точнее, его сняли, когда я еще даже не родилась. Мэтлок – пожилой дорогущий адвокат, он распутывает сложнейшие дела и получает за каждое кучу денег. Сейчас «Мэтлока» смотрят одни старики; но меня это никогда не смущало. Потому что я сама – старуха в девичьем теле; так мне, по крайней мере, кажется. Мэтлок для меня – самый подходящий герой. Для максимального комфорта требовалась только пиала чернослива с яблочным соусом. Я собиралась уже отвлечься от сериала и пошарить в холодильнике, когда хлопнула дверь. Брат пришел.