Ветер дул резкими порывами, под которыми было тяжело устоять. Снопы брызг попадали в лицо, обдавали шею, грудь, но Артур этого не замечал, как и того, что одежда его уже намокла.
Он был так увлечен созерцанием стихии, что не сразу расслышал звонок мобильного. А когда полез за телефоном в карман, понял, что изрядно промок. Опять он подошел слишком близко, нарушил невидимую границу безопасности, забыл об осторожности.
– Дай-ка угадаю… Торчишь на берегу? Угадал?
– Ты только для этого звонишь? – усмехнулся Артур и попятился подальше от бушующего моря.
Серега хоть и позвонил некстати, но очень даже вовремя. Иначе, не известно, сколько бы он еще вот так вот стоял. Море – его пропасть, от края которой он сейчас удалялся. Да и пора было возвращаться.
– Вообще-то, я к тебе с просьбой, – отозвался Сергей. – Подруга жены хочет, чтобы ты написал портрет ее драгоценного супруга. Хочет преподнести ему тот на день рождения.
– И ее устроит рисунок в карандаше?
Артур запахнул куртку как следует в попытке согреться. Ледяные порывы ветра проникали под мокрую водолазку, морозя кожу, а вместе с ней и душу.
– Ну… – замялся Сергей на том проводе. – Она, конечно, хотела акварельный. Но я объяснил ей, что акварелью никто не напишет так хорошо, как ты можешь сделать это в карандаше. Кстати, дамочка очень даже платежеспособная. Знаю твою щепетильность в этих вопросах, знаю, – поспешил добавить Сергей. – А потому я сам назначил цену, – и назвал сумму, вдвое превышающую стандартную плату за портрет.
– Нехило… – Артур миновал набережную и свернул в узкий переулок. – И когда она придет? Ты же и о времени договорился, как понимаю, – усмехнулся.
– А то! – самодовольно отозвался друг. – Я, знаешь ли, привык доводить дела до конца. Завтра в десять она придет, с фоткой мужа. Покажешь ей пару-тройку своих работ, и… дело в шляпе, а ты при бабках.
Писать с фотографии – это как есть что-то вкусное, но слегка пригоревшее. Артуру это не нравилось. С карточки на него смотрело застывшее изображение, восковой слепок. В нем он не видел жизни. Не наблюдал мимику, как отражение эмоций и мыслей человека. А за лицами он любил наблюдать разве что чуть меньше, чем за морем. Даже когда ему позировали, стараясь стоять неподвижно, лицо жило собственной жизнью. Оно постоянно менялось – на нем читались мысли, мелькающие в голове. И особенно непостоянно выражение глаз – зеркала души. За глазами Артуру особенно нравилось наблюдать и ловить тот особенный момент, когда наступала гармония с внутренним «я». Именно такие моменты он и торопился записать, увековечить. А с фотографией приходилось импровизировать, включать собственную фантазию.
Отголоски шторма затихали по мере удаления от моря. Но им пропахла мокрая одежда, и временами по телу пробегала противная дрожь. Не хватало еще простыть!
Еще и накрапывало. Шторм почти всегда приносит дождь. Иногда случается наоборот – сначала льет дождь, а потом рождается шторм. Но итог всегда одинаков – стихия на суше и на море.
Темно было как вечером, а всему виной небо, или свинцовые тучи, что заволокли его все. Редкие прохожие спешили в укрытие, чтобы не попасть под дождь, что уже начинал свой танец одинокими крупными каплями. Пока еще они изредка падали на землю, но ритм все ускорялся. Еще чуть-чуть, и небо разверзнется над головой, насылая на людей новую стихию.
Артур едва успел ступить за свежевыкрашенную калитку, как полило словно из ведра. Пока бежал через небольшой сад, умудрился все-таки промокнуть. С одной стороны, в этом был даже плюс – Люда не догадается, что ходил он к морю. С другой – как ни крути, нагоняя ему не избежать.
– Артур, ты? – донеслось из кухни, когда он в тесном коридоре развешивал куртку на плечики и переобувался в тапочки.
– Я, – ответил, но скрыться в своей комнате не успел.
– Я так и знала! – всплеснула руками женщина лет шестидесяти, что аккурат вышла из кухни.
Она тут же вытерла руки о фартук, что подпоясывал ее полноватую фигуру.
– Опять ты весь мокрый! Ну куда это дело годится!.. – принялась причитать она, с укоризной глядя на Артура. – Где ты шляешься?! – сдвинула она брови и уперла руки в бока. – Опять потащился на море? Вот только кашель прошел… Неделю валялся с температурой. И снова весь мокрый. Живо переодевайся, если не хочешь схлопотать воспаление легких! – прикрикнула на Артура, как на непослушного ребенка и скрылась в кухне.
«Не прокатило», – с иронией подумал Артур, стягивая мокрую одежду и переодеваясь во все сухое.
Читать дальше