Чарльз Шиэн-Майлс - Просто не забывай дышать

Обмен учениками произошел в Тель-Авиве в первые две ночи в общежитии. Мы посетили кучу информационных сессий, а затем отправились на большой официальный обед. Дилан выглядел смущенным на ужине. Я не думаю, что он часто бывал на таких мероприятиях. Потом нас отпустили в Старый город, Яффо [10] Яффаили Яффо , Яфо, Иоппия (ивр. «красивая») — один из главных портов древнего Израиля и один из древнейших непрерывно населенных городов мира. , который мы видели во время обхода в этот же день.

Мы сидели на пирсе, глядя на Средиземное море. Он курил, мы разговаривали. Я рассказала ему о моих сестрах (обо всех пяти), а он говорил о своих друзьях.

— Мы отчасти держимся друг за друга, — сказал он. — Группа драматичных вундеркиндов. Все дети, которые были изгоями в старшей школе. Но, ты знаешь, как это происходит? Неправильный человек спит с другим неправильным человеком и происходит драма.

Я засмеялась. Я ни с кем не спала, но знала всё о школьных драмах.

Я продолжала украдкой поглядывать на него, и я знала, что он делал то же самое. Его голубые глаза были невероятными, и у него были восхитительно длинные волосы, растущие свободными завитками. В какой-то момент я обнаружила, что борюсь с желанием запустить в них пальцы, что было бы не очень здорово и безопасно. Я сохраняла между нами сантиметр пространства, и если бы мы соприкоснулись, я бы набросилась на него. О Боже, это было невероятно.

Интересно, почему было так больно, когда мы расстались? Может потому, что мы влюбились так сильно и так быстро? Я абсолютно потерялась в нём.

Одно я знала наверняка. Я не позволю, чтобы это снова случилось.

Когда я возвращаюсь в комнату, там Келли. Она лежит на кровати, уткнувшись в потолок.

Я не уверена, что я когда-либо видела Келли неподвижной, кроме, возможно, сна.

— Келли, ты в порядке? — спрашиваю я.

Она плачет.

— Что случилось? — я кидаю сумку и бросаюсь к ней.

— Джош, — сказала она и разразилась новым приступом плача.

— О, дорогая, — говорю я, опускаясь на кровать рядом с ней.

— Ему нужно пространство. Он хочет «волочиться за женщинами», что бы это, черт возьми, не значило.

— Сукин сын, — говорю я. — Что за мудак.

Она снова разразилась слезами. Было ли со мной также прошлой осенью? Не удивительно, что она стала такой нетерпеливой. Я обняла её, не говоря ни слова.

Через несколько минут она прекращает плакать, и говорит:

— Так, гм, как прошел твой день? — она хихикает, но это не хорошее хихиканье. Больше похоже на то, что она собирается закатить истерику.

— Хорошо, — осторожно говорю я. — Дилан Пэриш вернулся из армии и приехал в Колумбию. И мы будем вместе работать на исследованиях.

Она садится.

— О, Боже мой, что? Ты, наверное, издеваешься? — возможно, соседи в трех кварталах от нас услышали её визг.

Я несчастно качаю головой.

— Это было ужасно неловко. И враждебно.

— Что он сказал?

Я зажмуриваюсь, стараясь контролировать слезы.

— Он сказал, что надеялся, мы не столкнемся.

Она хватает меня за руку.

— О, мой Бог. Я не думала, что можно ненавидеть его ещё больше, но я ненавижу. Пойдём. Прямо сейчас. И напьёмся.

Я киваю, потому что прямо сейчас это кажется самой хорошей идеей.

— Я думаю, нам нужно установить некоторые основные правила, — говорит она.

Это третий день занятий и первый день работы с доктором Форрестером. У него была огромная куча информации, книг, файлов, документов. Неорганизованный беспорядок. Нашим первым заданием было всё это упорядочить. Мы разделили между собой работу очень легко: я создавал базу данных, она сортировала материал и отдавала мне.

К сожалению, работать вместе трудно из-за того, что большую часть времени мы провели либо, глядя друг на друга, либо игнорируя.

— О чем ты говоришь? — спрашиваю я.

— Послушай, нравится нам это или нет, но мы будем работать вместе.

Я киваю. Я пытался добиться перевода на другое назначение, но не было свободных вариантов.

— Пойдём, выпьем кофе. Поговорим. Выясним, как мы сделаем это, не перегрызая друг другу глотки.

Я чувствую комок в горле. Одно дело сидеть вместе с ней в офисе Форрестера, другое — пойти куда-то в другое место и разговаривать о чем-то кроме работы. Но она права. Если мы будем делать это каждый день, мы должны установить основные правила, или мы будем несчастными.

— Хорошо, — говорю я. — Когда?

— У меня классы до конца дня, как насчёт прямо сейчас?