Даймон ХеленКей: Это не Рождество без тебя

— Нет, Кэрри. Не принимай это так.

— Как ты можешь не винить меня? — Она чуть не задохнулась от этого.

— Ты была здесь и... — Его голос оборвался. Когда он заговорил снова, в его тоне пробивалась хрипота. — Ты, несомненно, принадлежишь этому месту.

Панике пронеслась сквозь нее, убирая вину на второе место.

— Что ты говоришь?

— Думаю, мы достаточно поделились секретами для одного вечера. Мы здесь на вечеринке с людьми, чьи имена пишутся через дефис. Отпразднуем то, что именно ты ее организовала.

— Прямо сейчас работа меня не волнует.

— Ну, зато меня волнует. Это твой большой вечер, и мы не пропустим его. — Он скользнул своей рукой вниз и схватил ее. — Покажи мне музей.

Остин сидел на краю кровати Кэрри, одетый только в брюки от смокинга и рубашку, расстегнутую и болтающуюся на поясе. Упершись локтями в колени, он перебирал руками ее синее платье. Просто вспоминая о том, как он расстегивал его несколько часов назад после ночи веселья, Остин опустил свой взгляд к ее голове на подушке.

Затащить ее в постель было единственной мыслью, когда они вернулись в квартиру. Он заблокировал правду и проблески здравого смысла, торопясь получить ее обнаженной. Заняться с ней любовью в последний раз.

Сейчас ненужные мысли проносились сквозь его разум, когда он пытался справиться с воспоминанием об огромной улыбке на ее лице, когда она прогуливалась по музею. Остин провел большую часть ночи, пытаясь не пялиться на часы и надеясь на повод уйти пораньше. Кэрри же расцветала, разговаривая, смеясь и не беспокоясь о том, кто был перед ней, художник или чиновник.

Она приспособилась здесь.

После попытки манипулировать ею и завоевать ее, совершив целую кучу мужского вздора, чтобы получить свое, он наконец-то понял. Она хотела быть в Вашингтоне. Дело было не в нем, говорящем правильные вещи, или вообще имело отношение к нему. Она, музей, вот что имело смысл. Он был той частью, которая не вписывается.

Сегодняшняя публика вращалась в мире, очень отличающемся от его собственного. Много денег и странные интересы о том, что люди делают в жизни. Остин покачал головой, задумавшись над вопросом «где вы отдыхаете?», что будет преследовать его еще долгое время. Он «отдыхал» в течение часа перед сном каждый вечер. Недели в Европе не привлекали его, и у кого, черт возьми, есть время и деньги на подобное дерьмо?

Даже со всеми этими вопросами о нем вчера вечером, он никогда не провел и минуты, желая иметь больше денег или другую жизнь. Остин, конечно, не считал людей с несколькими именами и личными смокингами лучше себя. Это не означало, что он был частью этого. Но она была, и это меняло все.

Кэрри передвинула ноги под простыней и откинула руку поверх пустой половины матраса. Когда ее пальцы натолкнулись только на пустоту, она поднялась с плотно натянутым одеялом на груди.

Откинув волосы с лица, моргнула несколько раз, словно пытаясь привыкнуть к темной комнате.

— Остин?

— Я тут.

Кэрри протянула руку и включила светильник на минимум.

— Сейчас середина ночи.

— Без четверти пять.

— Как я и сказала. — Она бросила ему сексуальную улыбку, похлопывая по измятой подушке. — Возвращайся в постель.

— Мне нужно добраться до участка. — Он должен собраться и покончить с этим.

Остин потер рукой грудную клетку, пытаясь облегчить жжение внутри. Неважно, как сильно он прижимал руку, колющая боль под ребрами не унималась.

— Ты в порядке? — спросила она голосом, наполненным беспокойством.

Остин услышал шелест простыней и почувствовал, как прогнулся матрас, прямо перед тем, как ее руки обвились вокруг его шеи. Губы коснулись его уха, а волосы рассыпались по плечу.

Его тело пробудилось к жизни прямо перед тем, как боль спустилась по руке, проникая в каждую косточку.

— Я должен извиниться перед тобой.

Кэрри глубоко вздохнула, потом нежно прикусила мочку его уха.

— Мне нравится, как это звучит.

Его рука погладила мягкую кожу ее плеча.

— Я убедил себя, что работа в городском музее было своего рода мечтой, которую ты преодолеешь.

Она замерла на секунду, прежде чем снова погладить его.

— Я знаю.

Наконец он повернул голову и коснулся ее губ своими.

— Правда?

— Хитрость не лучшее твое качество.

— Это было эгоистичным бредом. Словно ты не знаешь, чего хочешь, а я знаю. — Он покачал головой. — Мне следовало увидеть это и не подталкивать тебя.

— Твой план тяжело начинался, но я счастлива, что ты сейчас здесь.