Татьяна Маркина - Он пресытил меня горечью, или Так тоже можно жить

Но Таня, естественно, не обратила внимания на номера, и не могла вспомнить, были ли в нем нули.

Вымыв посуду, Таня вошла в комнату. Ольга опять как-то пожухла, сытный обед не поднял её настроения. Таня присела Ольге на кровать. Она знала, что Оля не сможет долго держать в себе неприятности, и начнет жаловаться. Так оно и случилось. Но Татьяна не угадала причину подавленного настроения подруги.

Ольга рассказывала торопливо и сбивчиво:

— Представляешь, после пятого урока в учительской подходит ко мне Куксина и говорит таким елейным голосочком: «Что же это вы, Ольга Вадимовна, родной коллектив порочите?» Я сначала опешила, не поняла ничего. В ГОРОНО ходите с жалобами, говорит, своих же коллег обвиняете в пьянстве и рукоприкладстве. Мне сразу плохо стало. Представляешь, это ей Седова сообщила. Ну, ты, что, не помнишь что ли, в ГОРОНО такая стерва. Я ходила туда на прошлой неделе, просила уволить меня. Я тогда злая была, на последнем уроке Каливеров опять довёл меня, я его выгнала из класса, а после уроков сразу пошла в ГОРОНО. Боже мой, что я там наговорила, куда меня понесло, сама не понимаю. Говорю ей: ничего не знаю, не умею, не хочу. И вообще, говорю, сейчас у нас перестройка в стране, а у вас до сих пор крепостное право. Три года человека держите, как раба! А она меня будто не слышит. «Мы вас направили в лучшую школу города, там такой замечательный коллектив, учитесь у своих коллег, выдающихся педагогов». И всё в таком духе, сплошные штампы.

Оля передразнила Седову:

— Вы ещё молоды, перенимайте приемы опытных учителей.

— И тут меня понесло, я на всё готова была, лишь бы меня уволили: «У Беленькой что ли перенимать, как детей бить». Или я по-другому сказала, я сейчас точно не помню, что городила. Про физрука Бойчикова ляпнула. Накричала и ушла, хлопнув дверью. А она теперь позвонила в школу и всё на десять раз переврала. Будто я пришла с уже каким-то письмом, кричала про перестройку, грозила опубликовать. А Куксина всё рассказала и смотрит на меня: «Как вы теперь сможете работать у нас после всего этого, смотреть людям в глаза. Даже если перейдёте в другую школу, лучше не будет». Я поняла, что она постарается растрезвонить везде. Мне так стыдно. И если бы меня после этого уволили, я бы только радовалась. Так нет же, переведут в другую школу, как Беленькую. Таня, какая же я дура, что приехала сюда. Ненавижу эту школу, этот город противный. Кругом грязь, вонь. А мужики здесь какие? Идёшь по улице — ни одного приличного лица, все опухшие, пропитые. На распределении в институте мне так хвалили его. «Алтай — жемчужина Сибири, прекрасный климат». Ну и что с того климата, одна пыль да грязь. Нет, нужно было ехать в глухую деревню на севере Томской области. В деревне хоть учителей уважают, до сих пор, наверное, кланяются им в пояс. Нет, я всё брошу и уеду домой. Ну, как теперь я в школу пойду? Мама родная, за что? Я отсюда сбегу, не надо мне ни трудовой книжки, ничего не надо-о…

И Ольга заплакала.

К вечеру Татьяна уговорила подругу, прежде чем всё бросать, пойти всё-таки в школу. На следующий день у Тани занятия были с утра, а Ольга шла только к четвертому уроку. Они договорились, что Оля, прежде чем идти в школу позвонит в учительскую, а Таня будет ждать её звонка. Она объяснит ей обстановку в школе, стоит ли туда идти вообще. Таня надеялась, что всё обойдется. Ей было бы очень тяжело остаться одной.

Утром директор передал Тане, что ждет Усову после пятого урока. С утра было много разговоров про Ольгу, но не все осуждали её, как Куксина, многие жалели девочку, понимая, что она ещё не нашла себя. Когда Ольга позвонила, Таня сказала, что её ждет директор. Ольга сразу же перепугалась, но Таня рассказала, как настроен коллектив, умолчав, о некоторых исключениях, и убедила подругу, что разговора с директором не стоит избегать. После него станет ясно, собирать чемоданы или нет. (Ольга твердо решила, если ее переведут в другую школу, она сбежит из города домой.)

Когда Ольга провела свои два урока и ушла к директору, Таня осталась ждать ее в учительской, уроков у нее больше не было. Татьяна так глубоко задумалась, что вздрогнула, когда к ней подошла Слинкова — учитель русского и литературы. Антонина Сергеевна была, как всегда, великолепна. Пышные распущенные волосы, романтические платья с рюшами, множество украшений, густой шлейф сладковатых духов, изящные манеры и всегда приветливая улыбка резко выделяли её среди коллег — сказочная фея в жилище дровосеков. Антонина Сергеевна стремилась быть всем полезной, была всегда доброжелательна, но ее недолюбливали в школе.