Альберт Савин: Можно ли жить лучше, чем по-европейски?

© Альберт Савин, 2016

ISBN 978-5-4483-2292-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Стоит только производство товаров и услуг подменить производством их общего условного эквивалента – банкноты, как состоятельный сапожник начнет выпекать пироги, а пирожник – сапоги тачать. Мясник становится авторитетным продюсером науки, культуры и искусства и раскрутчиком серийных звёзд. Педагоги и врачи – продавцами своих услуг, а то и товаров вообще. Шаманы и колдуны – главами местных администраций, а их помощники – проповедниками, целителями и прорицателями. Артисты и спортсмены – Президентами государств и отдельных регионов.

Коммунисты плюют (простите) на свою идею и идут соблюдать языческие обряды. Попы защищают докторские диссертации по отдельным атрибутам того света. Отдельные диссидентские лаборатории становятся Институтами мировой экономики и Центрами стратегического анализа и прогнозов, ремесленные училища и ПТУ – Академиями, а бюро рационализаторов – Университетами. Государственным законотворцем внеочереди может стать каждый, кому стукнул 21 годок, не сидит в тюрьме и не является откровенным дебилом. Впрочем – справок всё-равно никто не требует.

И самой доступной, свободной, ни от кого не зависимой, полезной и одновременно приятной профессией становится торговля собственным телом в качестве добротных сексуальных услуг. А общее кощунство состоит в том, что весь этот бедлам пытаются выдать за высшый образец демократии.

Но поскольку банкнота перестаёт пахнуть каким-либо отличительным запахом – она легко перемешивается с откровенно преступными и ни один Оксфорд не способен определить, кого больше во власти, элите и в рейтингах самых состоятельных – добропорядочных Джентльменов или скрытых мафиози. Ребром встаёт вопрос – кто же и что правит миром? Ответов нет.

А чем-то принялась она выбиваться из наезженной колеи ведущих цивилизаций. Может быть тем, что распростерлась аж на двух континентах? Или тем, что не изнежена благоприятным климатом? Или принципиальной неуступчивостью покорятся агрессорам? А может медвежьим, не очень расторопным менталитетом самого народа?

Так ведь она всегда была такой и отлично понималась западным миром. И Империей прирастала так же, как чисто европейские, с той только разницей, что заморских колоний не имела, да без цветного рабства обошлась. И можно ли назвать другую такую страну, в которой медвежья нерасторопность оценивалась бы таким количеством исторических бунтов?

Видимо широчайшие просторы России и послужили стимулом для тяги к большей свободе от существующих ограничений через бунты, один из которых и завершился победоносной революцией, оказавшейся прецедентом избавления от барства за счёт народа – и для всей мировой практики.

Конечно же, западным странам было не понять, как можно столь варварски обойтись со своими же согражданами и заодно порушить традиционный уклад вместе с благородством, культурой, искусством и наукой. Но разве великолепные дворцы и храмы культуры, искусства и науки возводились» их благородиями», а не народными трудовыми руками? Разве благородство рождалось само по себе – не будучи очищенным от весьма неблагородных дел – прислугой из того же народа? То есть, в сущности, народ распорядился тем, что было им и построено – с одной и вполне справедливой задачей развернуть и приблизить уклад вместе с культурой, искусством и наукой к себе.

Однако, западные цивилизаторы, веками (от рабских времён) зашоренные свободными частными междусобойчиками между господами и простонародьем – не могли понять, как же можно не менее успешно расти и развиваться без господ, владеющих денежными потоками, землями с природными ресурсами и рабочими местами со средствами производства?

Но когда-то росли и развивались вообще без денег – натуральным обменом. Бесспорно то, что переход на всеобщий денежный эквивалент ценности – значительно ускорил прогресс в развитии. Но так утверждать можно, если не учитывать, что именно деньги не менее значительно облегчили мздоимство и коррупцию, без товарную самогенерацию и накопление, инфляционное печатание и фальшивые подделки и, наконец, срастание открыто и добросовестно заработанных денег с добытыми нелегально – прямо преступными и античеловеческими способами. Ситуация зашла так далеко, что сегодня никто не способен определить, каких денег в этих потоках больше – открыто заработанных или подпольных, как в общих для всех, так и особенно в свободных частных, вплоть до олигархических!