Ксения Мартьянова - Этот томительный дым

всего на мгновение. Делало тем, кем он мог бы стать, если бы его жизнь сложилась иначе. Но она

сложилась именно так, и теперь он являлся тем, кем являлся.

- Дарен, садись за стол, - знакомый голос выдернул его из размышлений. Его сестра улыбнулась ему

своей лучезарной улыбкой, а затем кивнула на стул напротив себя. – Давай же, а не то будешь пить

холодный чай.

Дарен сдвинулся с места, при этом, не отводя своего взгляда от сестры. Её длинные светлые волосы

сегодня были завязаны в слегка растрепанную косу, а небесно синее платье подчеркивало её

бледновато-серебристую кожу. Её изумрудно-зеленые глаза сияли так ярко, что казалось, нужды в

солнечном свете просто нет: одного её взгляда было достаточно для того, чтобы осветить весь мир и

каждого его обитателя сделать безгранично счастливым.

- Эй, братец, где ты витаешь? – Элейн провела ладонью перед его глазами, заставив его часто заморгать.

- Ты что-то сказала?

- Я спросила, почему Пол не остался на чай, - повторила она.

- Он сказал, что зайдет позже. В компании накопилось много дел, - лицо Дарена вновь приняло

серьезный вид. - Я и сам вообще-то должен там быть, но сначала хотел удостовериться, что ты в

порядке.

Его сестра подперла руками подбородок.

- И как? Удостоверился?

- Выглядишь ты неплохо, - отпив чай из чашки, заключил Дарен.

- А чувствую себя ещё лучше, - улыбнулась Элейн. – Да ладно тебе, не стоит возиться со мной, как с

маленькой.

- Элейн… твое здоровье – это не шутки.

- Я знаю, Дарен, - вздохнув, сказала она, - но это не значит, что каждую минуту нужно мне об этом

напоминать. Я начинаю чувствовать себя не такой, как все.

- Прости, - после небольшой паузы ответил он. - Я постараюсь быть… сдержаннее.

- Ты? Сдержаннее? – Внезапно рассмеялась она. – Если это когда-нибудь произойдет, я обязательно

отмечу этот день в календаре.

- Можешь сделать это прямо сейчас, - предложил её брат.

Элейн игриво нахмурилась.

- Сомневаюсь, что это случилось столь быстро.

- Что? Ты не веришь своему брату?

- Я знаю своего брата, - поправила она Дарена. - Именно поэтому понимаю, что изменить тебя сможет

разве что самое настоящее чудо, - затем мечтательно улыбнулась, - либо ангел, спустившийся с небес. С

улыбкой, как у самого солнца и взглядом, как у неба.

- Какой ещё ангел? У тебя нет жара? – Он потянулся к сестре, чтобы ощупать её лоб, но та резко

отстранилась и с укором шлепнула его по руке.

- Нет у меня жара, с чего ты это взял?

- Просто ты начала говорить про ангелов, вот я и…

- Я выражалась образно! Это метафора!

- Я не понимаю, когда ты говоришь своими излюбленными эпитетами.

- Я просто хочу знать, когда ты приведешь мне компанию, - снова по-детски улыбнулась его сестра.

- Тебе мало Генри и миссис Поттс?

- Я очень люблю их, Дарен, но иногда мне хочется поговорить с кем-то, кто не менял мне пеленки в

младенчестве.

- У тебя есть я, - самодовольно заявил он, перелистывая газету, - и Пол у нас практически живет.

Элейн подавила обреченный вздох и замотала головой.

- Вы – другое дело.

- Так, - Дарен выдохнул и отложил газету в сторону, полностью сосредоточив свой взгляд на сестре, -

говори прямо, чего ты хочешь.

- Чтобы в этом доме и в твоей жизни кто-то появился.

- Кто-то? – Непонимающе переспросил он.

- Девушка, Дарен, - эти слова заставили его напрячься. - Начни уже с кем-нибудь встречаться. Полюби

кого-нибудь. Задумайся о будущем. С этой работой ты стал слишком отстраненным и меня пугает твое

наплевательское отношение к собственной жизни, - она замолчала, словно давая ему немного времени

для того, чтобы полностью обдумать её слова, а затем он ощутил, как её прохладная ладонь накрыла его

руку. - Я не давлю на тебя. Просто больше, чем о собственном благополучии, я думаю о твоем счастье.

Дарен заглянул Элейн в глаза и увидел в них такую грусть, от которой у него моментально сдавило в

груди. Он не мог видеть её такой, но и дать ей то, чего она хотела, тоже был не в силах. Ему не нужны

были отношения. Он не хотел семьи и детей. И уж тем более, он не желал ни в кого влюбляться. Это

было его табу. Та сторона жизни, которая находилась для него под запретом. И пересечь красную

линию значило бы раз и навсегда разрушить себя, погубить, растоптать, уничтожить. Ни в коем случае

он не должен был позволять себе подобное, хотя и не был уверен в том, что и вовсе способен что-то

чувствовать.