Мария Высоцкая - Неделимые

Она слышала его шаги на лестнице и тихий хлопок двери. Стало паршиво. Закрыв лицо руками, Маркова всхлипнула и дала волю слезам. Горячие слезы стекали по пылающему лицу. Взгляд стал затуманенным, а к горлу вновь подступила тошнота.

Егор злобно хлопнул дверью кабинета, падая в кресло. Все его движения были яростными, звонкими, как хруст ломающегося льда. Он был вне себя от случившегося дома. Поэтому и не хотел там оставаться, показывать ей все свое негодование, к тому же был дико зол. А слова про то, что она не уверена в завтрашнем дне, своей нужности, нужности ребенка, добили и вывели его окончательно.

Не хотел сейчас с ней говорить, и видеть тоже не хотел. Боялся взорваться, боялся скандала и того, что в порыве злости может наговорить лишнего. Стукнув кулаком по столу, раздосадовано осознал, что сейчас он просто прячется от разговоров.

Но лучше так. Лучше так.

В голове все же никак не укладывалась ее реакция. Ее молчание, создание этой идиотской тайны, подкрепленной каким-то больным и ненормальным страхом. Где-то внутри стало даже обидно. Разве за последние месяцы он хоть раз упрекнул, обидел, нагрубил? Ничего подобного не было... а что до разговоров, так ей бы лишь поговорить... он же... Ему и так все понятно. Для него их отношения ясны. Он давно принял решение, и отступать не собирается, так отчего же у нее столько неуверенности в нем, в будущем?

Что он должен сделать, чтобы эти сумасшедшие, непонятные, обезумевшие страхи прекратились и улетучились из ее головы?! Ответа пока не было...

Уперевшись пальцами в виски, Марков облокотился на стол локтями. Сейчас в нем было два противоборствующих желания: остаться здесь, выказывая свою глубокую обиду и задетые чувства или же вернуться домой. Мысли закручивалась в тонкие спирали, а после превращались в иглы, которые с силой впивались и в без того перегруженный мозг. За окном совсем стемнело.

В душе поселились переживания о ней, о том все ли будет в порядке... Они душили, выгоняя из кабинета, но он не поднялся с кресла, лишь набрал номер матери, прося приехать к Рите и отключился, ничего не объясняя.

Ладно, пусть завтра ему вынесут мозг, но сегодня ему необходимо это уединение. Одиночество. Чтобы обдумать, понять, что делать дальше.

____

Распухшие глаза, красные щеки, растрепанная прическа, именно в таком виде она открывает дверь, видя на пороге Ирину, которая резко меняется в лице, теряя улыбку. Теперь в глазах женщины волнение.

- Риточка, - проходит внутрь, - что с тобой? Егор тебя обидел? Что случилось, не молчи, - сжимает ладони невестки в своих.

Рита медленно качает головой.

- Все хорошо.

- Конечно, ты себя в зеркале видела? Рассказывай.

- Я беременна, - шепчет, а потом вновь срывается на слезы.

- Господи, глупая, это же счастье! – Женщина обнажает белые зубы, на глаза выступают слезы, слезы радости. - Это же прекрасно, почему ты плачешь?

Вопрос эхом разносится по комнате. А Ирина понимает, что причина слез - ее сын. Внутри подымается вулкан злости.

- Так, - щурит глаза, усаживая Ритку на диван, - Егор, да? Что он тебе сказал? Он против... или же ты сама...

- Нет, нет, - пытается унять свой плач, хватаясь за руки женщины, - нет. Все не так, - всхлипывает, - я просто боялась ему сказать... боялась, а он все это время знал... и... я его обидела.

- Тихо-тихо, - женщина улыбнулась, - все хорошо. Теперь я поняла, что произошло. Успокаивайся, а этому гаденышу, - качает головой, - я еще такую головомойку устрою. Обиженный он, видите ли! – фыркнула.

Рита вздрогнула и в ужасе посмотрела на Ирину.

- Не надо. Ничего не говорите. Не надо, мы сами должны в этом разобраться, пожалуйста, не вмешивайтесь, я вас прошу.

Ирина тяжело вздыхает, но все же соглашается. Слова Риты правдивы, так действительно будет лучше, но злость на сына никуда не уходит.

- Давай мы ему позвоним, а?

- Нет, - утирает последние слезинки, - мы с ним обсудим все завтра.

После этих слов, Ирина уходит, а Рита спокойно идет спать. Завтра она сама съездит к нему в офис. Но когда утром открывает глаза, первое, что перед собой видит - это сидящего на краю кровати мужа.

- Егор, - приподымается на локти.

Марков не поворачивается в ее сторону, продолжая гипнотизировать торшер. Он сидит словно статуя, опираясь локтями на колени, а пальцы, переплетенные между собой, касаются губ и подбородка. На лице - маска серьезности и какой-то отрешенности.

- Доброе утро, - произносит, продолжая сидеть также неподвижно.

Рита садится, бегая по нему взволнованным взглядом. Она вновь не знает, с чего стоит начать этот разговор, поэтому просто прижимается к его спине, пальцы аккуратно ложатся на широкие мужские плечи. Сердце колотится, как сумасшедшее. Но она справляется с этим волнением, прижимаясь щекой к его шее.