Натализа Кофф - Слушай (СИ)

-Привет, Поля, - до боли знакомый голос и лицо с кривоватой улыбкой. Ямочка на одной щеке и пронзительный взгляд карих глаз.

Давид Суворов - самый кошмарный кошмар моей жизни. И боль. И кошмар. Нет, кошмар уже был. Еще и переживания, а также девичьи грезы, которые он растоптал полуулыбкой. Я вообще не видела, чтобы он искренне улыбался, только ухмылка или усмешка. Но даже в такие моменты у него появлялась ямочка на правой щеке, отчего его лицо становилось мягче и симпатичнее, хотя красотой он никогда не отличался. Вот только для меня он был идеальным. Идеальная такая скотина. Скотина, но идеальная.

-Доброго дня, Давид Сергеевич, - постаралась как можно спокойнее проговорить я, - Я, кажется, перепутала дома. Извиняюсь.

Но уйти он мне не позволил. Пока я оправдывалась, он успел подойти ко мне. Поднял папку с пола, которая незаметно для меня выпала из моих рук.

-Не перепутала, - сказал Давид и отбросил папку на островок в центре

кухни

, - Я отдам квартиру, которая тебе понравилась. Кофе?

-Нет, - упрямо ответила я, - Я, пожалуй, пойду, Давид Сергеевич.

-Раньше ты меня не так называла, - задумчиво проговорил мужчина. На его лице вновь появилась полуулыбка. А в глазах стальной блеск, говоривший о том, что хозяин дома просто так не выпустит меня. Хотя, ума не приложу, чего ему от меня нужно.

-Так это было раньше, - пожала плечами, вроде бы непринужденно, - Много воды утекло.

Давид рассмеялся. По-мальчишески так. Задорно. Не замечала за ним раньше такого. Да я его и в полотенце раньше не видела, в основном в

костюмах

да

пиджаках

.

-За два года-то? - просмеявшись, поинтересовался Давид, - Пойдем, кофе выпьем.

Мужчина отступил от меня, и сразу дышать стало легче. Но все равно ощущение нереальности не покидало.

Тем временем Дава снял наушники, отцепил их от плеера, и по комнате разлилась приятная музыка. Гад! Скотина, не иначе. Это была моя песня. Моя самая любимая. Я ее написала еще в музыкальной школе, когда училась по классу фортепьяно. Именно в тот год брат вернулся из армии и обзавелся новым армейским другом. Именно тогда, я поняла, что Давид - предел моих мечтаний. И все мысли и переживания переложила на музыку и в стихи. Правда уже в универе, когда брат подбил меня все-таки записать песню, я доработала композицию. Оформила все на диск, размножила и подарила самым близким: брату с подругой, племянникам, каждому по одному, и последний в коробочке и с памятной надписью маркером - Давиду. Я четко помнила, когда именно дарила ему диск. А еще я помнила, как он ухмыльнулся тогда. И даже руки не протянул к моему самодельному презенту. Но я по глупости и по неопытности, скромно положив диск на его рабочий

стол

, призналась, что песня - для него написана. А он молчал. И я молчала. А потом я решилась и, собрав всю храбрость, рассказала, что люблю его, брутального и нелюдимого, именно его, а не образ, который еще в школе нарисовала себе. А он слушал и не перебивал. И только к окну подошел, даже не смотрел на меня. А только руки в карманы

брюк

спрятал. И молчал, молчал. А я все говорила и говорила. А потом и я замолчала. И только спустя пять минут, он, повернув голову, бросил на меня темный колючий взгляд и ухмыльнулся:

-Это все?

Я кивнула, плакать не собиралась, но слезы все же навернулись на глаза.

-Отлично, у меня совещание через десять минут.

И Дава кивнул на дверь, а сам вновь отвернулся, не сказав больше ни слова. И я поняла - это конец. Он больше не придет к брату в гости. И что самое страшное, мы, скорее всего больше не увидимся.

-Костя не знает, и не говори, - прошептала я уже на пороге его кабинета.

Слышал ли он? Не знаю. Но его колючий взгляд и кривая полуулыбка мне еще долго снились. Все два года. А Дава и вправду больше не приходил в гости к Костику.

-Голодна? - отвлек вопрос Давида меня от воспоминаний.

-Нет, спасибо, Давид Сергеевич, - постаралась не выдать своего состояния, - Мне только кофе с молоком и...

-Без сахара, - не позволил договорить Дава, - Я помню.

Его широкая ладонь легла но мою спину, подталкивая к высоким барным

стульям

. Не вырываться же мне. Поэтому послушно вскарабкалась на

стул

, отчего юбка немного задралась, открывая кружево чулок.

-Поражаешь, малыш, - разобрала его голос, но удивиться не успела, передо мной на

столе

уже появилась чашка с молочником, вазочка со свежими аппетитными булочками. А напротив меня уселся хозяин дома, вальяжно так уселся. И даже не предпринимал попыток накинуть на себя более приличную