Карина Барч: Любовь втройне (ЛП)

Прошло совсем немного времени, прежде чем ей открыла высокая худощавая женщина средних лет. Её длинные тёмно-каштановые кудри каскадом лежали на плечах, а лицо выражало доброжелательное любопытство. До сих пор Анна видела маму Тобиаса только издалека. Вблизи она выглядела моложе.

— Да? — спросила госпожа Шиндлер.

— Я... — Анна посмотрела на обложку книги. — Тобиас потерял книгу, и я подумала, что лучше занести её, так как не знала, пригодится ли она ему до понедельника. — Госпожа Шиндлер последовала за взглядом Анны, и удивление чётко отразилось на её лице, прежде чем её глаза засветились.

— Ох, это очень мило с твоей стороны. Как тебя зовут?

— Анна.

— Приятно с тобой познакомиться, Анна. Я мама Тобиаса, можешь называть меня Надин. — Женщина протянула девушке руку, и Анна, смущённая таким сердечным приветствием, пожала её.

— Тобиаса нечасто навещают, — сказала Надин, вспоминая, каким живым, открытым и весёлым был её сын в детстве. Однако с годами пришла печаль, которая затмила прежние его качества и оставила после себя задумчивого, спокойного и замкнутого молодого человека. При этом Тобиас был очень даже привлекательным. Не проходило ни дня, чтобы женщина не мечтала о том, чтобы люди наконец-то проснулись, пришли в себя и, не обращая внимания на его инвалидность, заметили это. Надин и её муж надеялись, что с переездом из такого большого города, как Кёльн, в малонаселённый городок для их сына начнётся новая жизнь. Казалось, это то самое место, где он может оставить все неудачи и несправедливость позади. Но ничего не вышло. Тобиас всё чаще и чаще стал запираться в своей комнате и теперь совершенно перестал искать какого-либо контакта. Но сегодня в школе, видимо, что-то случилось. Он забрался в машину, отказался от еды, а после, не говоря ни слова, исчез в своей комнате. На вопрос, случилось ли с ним что-то, он только опустил голову и ответил, что не хочет об этом говорить. Она, как мать, была самым близким ему человеком, которому парень доверял, но ей все реже и реже удавалось достучаться до него и пробиться сквозь стену. Как раз в тот момент, когда мать Тобиаса, стоя на кухне, в очередной раз гадала, что же случилось в школе, позвонили в дверь. И теперь перед ней стоит эта милая темноволосая девушка, которой хочется увидеть её сына. Анна казалась немного стеснительной и не выглядела как одна из тех рано повзрослевших и слишком сильно накрашенных девочек-подростков. И Надин это понравилось.

— Я рада, что ты пришла специально ради этого. Это очень мило с твоей стороны, — сказала она и открыла Анне дверь, чтобы та вошла. — Ну же, не стесняйся, входи.

Анна потопталась немного на месте, прежде чем переступить через порог. Вообще-то, она думала, что просто отдаст книгу, а теперь уже стоит посреди дома, который оказался довольно светлым и просторным, и, как она и предполагала, очень чистым и аккуратным. «Вероятно, это из-за Тобиаса», — подумала она. Ведь если бы на пути молодого человека что-то было, то оно мешало бы ему двигаться. Анна снова вспомнила, как несколько часов назад врезалась в него и вздрогнула.

— Тобиас наверху, — сказала Надин и указала темноволосой девушке следовать за собой. Анна пошла за ней, не зная, как себя чувствовать оттого, что врывается в его комнату без приглашения. Может быть, ему это не понравится? Скорее всего, он на неё всё ещё злится.

Его мама, которая ей постоянно улыбалась, напротив, выглядела уверенно. Знала ли она, что перед ней стоит та самая виновница такого состояния Тобиаса? «Скорее всего, нет, — подумала Анна. — Иначе она не была бы такой милой.».

Молодой человек сидел, облокотившись на спинку кресла-качалки и притянув к себе правую ногу; левая осталась на полу. Он медленно качался туда-сюда в такт акустической музыке. Тобиас, казалось, находился в некой прострации, потерянный между музыкой и реальностью, и постоянно прокручивал в голове столкновение с Анной. Он вёл себя как последний идиот и даже не спросил, не ударилась ли она.

Надин постучала в дверь и заглянула в комнату.

— Тобиас? — спросила она. Молодой человек повернул голову на голос матери. — К тебе пришли.

Пришли? Он нахмурился. Ещё до того, как он догадался, о ком говорит его мама, по трению дерева о ковёр молодой человек понял, что дверь ещё немного приоткрылась.

Анна стояла за Надин, теребя рукава своей куртки, и через маленькую щель могла видеть такую же светлую просторную комнату.

— Конечно, чаще всего он выглядит свирепым и мрачным, но он не кусается, — сказала Надин, подмигнув Анне, прежде чем развернуться и покинуть комнату, зная, что иначе будет им мешать.