Елизавета Датинбурская - Пришедший изо льдов

Он продолжал кружить вокруг Главного Хранителя, не переставая удивляться происходящему. Откуда этому мальчишке знать о божественном чертоге? Какие знаки он сумел прочесть? Он вообще читать умеет? Вот зачем Царица назначила его на должность Главного Хранителя? На таком ответственном посту, должен быть человек опытный, мудрый, видавший эту жизнь, как говорят старожилы – стоптавший не одну пару сапог!

– Что же ты предлагаешь? – Обернулась Ачима в сторону Лютого.

Воевода откашлялся.

– Матушка, мой счет прост. Митрофан все сильно преувеличил, к тому же у него нет веских доказательств, что грядет какая-то напасть! Разумности нет в его словах! Если и есть какой-то «Творец», то пусть им занимаются наши соседи, он на их землях. Мы сотворим панику, созвав совет! Ведь неравен час и беспорядки могут начаться! Народу-то что, ему повод дай, и он гурьбой пойдет по городу беспорядки чинить!

– Не соглашусь с тобой, Лютой, – сказала Елизара. – Напраслину возводишь на честный Белозерский люд. Ежели мы будем закрывать глаза на опасность, грозящую нам, то она никуда не денется, не растает дымкой прозрачной поутру!

– Княгиня, какая опасность? – хмыкнул воевода. – Все со слов Митрофана! Можно ли верить его словам?

– Митрофан здесь и поставлен, чтобы мы верили в его слова! – Заключила Елизара.

Аксинья еле нашла среди многочисленного царского люда, что жил в Палатах, подружку Паву. Та сидела на скамье в тени раскидистой березы и чистила картошку, напевая под нос незатейливую песенку.

– Пава, Пава! – завопила торговка.

Девица вздрогнула и выронила из рук очищенную картофелину помимо ведра.

– Аксинья, что случилось? – обомлела Пава.

В голове закружились дурные мысли, девушка словно забыла, что Аксинья та еще паникерша и все, что она говорила, следовало делить на двадцать пять.

– Срочно нужна твоя помощь! – проговорила Аксинья и рухнула рядом на скамью.

Пава оглядела подругу.

– Что с твоими ногами? Тятька заставил за свиньями ходить?

– Потом расскажу, – заерзала торговка, – сейчас мне нужна твоя помощь! Пава, проводи в Царские Покои!

Теперь и нож, выронила помощница кухарки.

– Аксинья, голуба моя, это невозможно…

– Помоги, – взмолилась сплетница, – Митрофан сейчас у Царицы, доклад ей делает! – Она посмотрела по сторонам и понизила голос. – Я его видела в деревне. Вид у него был, ой, божечки!

– Если дело серьезное, воевода на площади выступит, да и поведает нам, чего приключилось. – Простодушно заметила Пава.

– Ага, – кивнула Аксинья и скорчила гримасу, – жди у речки ветерка, так и скажут тебе! До последнего скрытничать будут!

Как ни старалась Пава отвязаться от подруги у нее ничего не вышло. Пришлось вести ее через кухню в Палаты. Дело это было рисковое, но Пава знала много лазеек и проходов в Царские Покои. Так же она понимала, что если их застукают за подслушиванием царских бесед, то и головы можно было лишиться.

Однако Пава не могла пойти против себя и отказать в просьбе подружке. Пройдя мимо грузной кухарки Кази, рубившей тесаком свежайший кусок говядины, девицы проникли в просторный коридор. Как мыши они прокрались к лестнице. Аксинья бодрым шагом потопала наверх, но Пава ее одернула:

– Ты куда? – Еле слышно прошептала она. – Иди за мной.

Девушка завернула под лестницу и начала там копаться. Аксинья в нетерпенье ерзала на месте. Ей хотелось поскорее оказаться у двери покоев Ачимы и подслушать царскую беседу. О риске лишиться головы она не задумывалась, хотя многие, как и ее тятька, утверждали, будто Аксинья вообще редко думает, а голова ей нужна только для того, чтобы есть.

Из-под ступеней раздался щелчок и тихий скрип. Аксинья учуяла спертый запах. Пахло сыростью, мышами и еще чем-то неприятным.

– Идем, – махнула рукой Пава и скрылась в темноте. Под лестницей был потайной ход. Кто и когда его возвел, ей было невдомек, но пользоваться им было очень удобно. Этот ход ей показал возлюбленный. Мужчина состоял на службе у Царицы и более того занимал высокое положение. Даже частенько проводил ночи в Царских Палатах. Роман их был тайный, поэтому любимый научил Паву пользоваться проходом.

Когда дверь захлопнулась, девицы оказались в полной темноте. Аксинья не успела поднять панику, подруга зажгла факел.

– Пава, – шептала торговка, – откуда ты знаешь про этот ход?

– Тише, Аксинья, нас могут услышать, – бойко следуя впереди, ответила девица.

Аксинья более не стала допытывать, но в уме поставила галочку, чтобы не забыть расспросить Паву, откуда той известно про тайный ход. Ко всему, уж слишком бойко она бежит впереди, будто родилась и выросла в этих лабиринтах. Что-то тут не так.