Татьяна Морозова - (Другая) жизнь Веры

Так. Где Люда? Я скольжу взглядом по лужайке. Люды нигде нет.

Среди гостей крутится Вячеслав. Именно с ним тетя Лариса пила шампанское. Это ее муж. Отец Антошиного брата Никиты и отчим для Антона. Очень хороший, кстати, отчим. Антон называет его папой. Вячеслав появился в их семье, когда Антону было десять лет, но он спокойно смог наладить отношения с подростком, прибывающем в не совсем легком возрасте.

Это простодушный, среднего роста коренастый мужчина с открытым лицом и теплыми серо-голубыми глазами.

Никита внешностью пошел в отца. У него такие же серо-голубые умные глаза, светлые волосы, но вот фигурой он в мать – худой и стройный. Он ездит в районный центр в бассейн, что уже отразилось на развороте его плеч, у него уже есть любимая девочка с соседней улицы, хотя ему всего двенадцать, а еще он – очень умный. Выиграл в этом году олимпиаду по математике.

Вячеслав крутится на лужайке с короткостриженой травой, разжигая огонь в мангале. Никита ему помогает.

Пацан ловко складывает под умелым руководством отца домик из щепочек и одной спичкой разжигает конструкцию. Пламя вспыхивает, все быстрее отвоевывает себе территорию, змеясь огненными языками по деревянным пластинкам.

Тут в калитке появляется новый знакомец дяди Славы – Андрей Зарубский. Интересная фамилия.

Он примерно одного возраста с Вячеславом, такой же комплекции, похож на него, как брат, поэтому неудивительно, что они так легко нашли общий язык.

Познакомились они на рыбалке. Отчим Антона – заядлый рыбак. Я еще не сказала об этом? Да. Причем рыбу он не любит ни в жареном, ни в вареном виде, а любит ее только выуживать из речки. Потом свой улов он раздает всем желающим, потому что его домочадцам рыба тоже надоела, как в вареном, так и печеном виде.

Вячеслав, судя по всему, сильно прикипел к своему новому приятелю, раз вот даже на день рождение жены пригласил.

Один рыбак (по имени Вячеслав), только увидев другого рыбака, своего нового знакомого (по имени Андрей), сразу шуршит к нему навстречу, оставив мангал на Никиту. Я фыркаю про себя. Осталось еще хвостиком помахать в знак преданности. Не замечала в дяде Славе такой ярковыраженной любви к людям.

Зарубский дарит Ларисе красиво упакованный конверт. Она начинает торопливо его распаковывать, делая нервные нескоординированные движения длинными пальцами.

Ни каждый день дарят подарки в упаковке. Пакет долго не поддается, ее лицо выдает нетерпение. Наконец она справляется с шуршащей обёрткой и извлекает из красочной фольги необыкновенной красоты шелковый шарф, который медовыми с позолотой переливами струится в ее руках, отражая лучи солнца.

Радостно вздыхая, благодарит Андрея Зарубского. Протягивает ему руку, а тот в ответ наклоняется и целует точеные пальцы, одновременно смотря ей в глаза туманным Альбионом своего взгляда.

Тетя Лариса смущается. На ней – симпатичное, но по-деревенски простое светло-сиреневое платье с серыми изливами по подолу, который треплет услужливый ветер. Волосы, против обыкновенного пучка на затылке, распущены темными прядями вдоль красивого овала лица.

В другой жизни она могла бы стать музой художника или режиссера. В ней чувствуется какая-то аристократичная порода. Стать. Но в своей жизни она -обычная учительница по русскому языку и литературе в деревенской школе. Ей сорок два, но волосы без единого намека на седину, кожа – гладкая, блестящая. Только первые морщинки в уголках темно-карих глаз выдают возраст.

Простоватый Вячеслав совершенно не замечает, что творится вокруг. Не видит, каким взглядом смотрит новоиспеченный дружок на его жену. А следовало бы обратить внимание.

Зарубский прикатил из Питера. Он представился художником. Как кстати! Возможно, хочет писать портрет с тети Ларисы? Хорошо, если так. Но пока что предложений по написанию портретов от него никаких не поступало. Да и вообще он нигде не был замечен с мольбертом и холстом на подставке.

В наших краях нередко останавливаются художники. Просто приезжают на машине на денек, другой. Часто – группами. Рисуют деревянные деревенские дома с покосившимися от времени углами, целомудренную красоту нашей природы. Зарубский же ничего не пишет.

Зато с поволокой в светлых глазах смотрит на тетю Ларису и еще подарил ей очень дорогой подарок. Странный жест для не очень хорошего знакомого. В платках шелковых я разбираюсь. Такой стоит целое состояние. Для нас. Не знаю, как для него. Может, у него во второй столице огромные доходы, и купить для него такой подарок – абсолютнейший пустяк.