Виктория Мальцева - Моногамия. Книга 2. Муж

Мы вдвоём, наедине, никто не мешает, не виснет, не ноет, не задаёт вопросов. Всё пасмурное пространство фешенебельной каюты наше, и мы как давние, сварливые, но неразлучные супруги бранимся, зная наперёд, что, несмотря на милую традиционную перебранку, у нас только тёплое совместное будущее. И как будто и не было пропасти между нами ещё каких-нибудь пару часов назад.

А ещё, если разобраться, то немногословный Алекс сказал что-то про спальню. Может, именно это его так задело? Но, с другой стороны, что же мне, едва он явил милую мордашку, сразу и в койку его кидаться? Тут же простить все прегрешения, холодность, чёрствость, отсутствие любого внимания и вообще полное попирание обязательств в плане понятия «муж»? Обойдётся!

– Так когда мы дома будем?

– Через два часа примерно.

– Чья это яхта?

– Наша.

– А маленькая?

– Тоже.

– Они для «крутизны»?

– Нет. Это необходимость. Большая нужна для работы, маленькая для семьи и друзей.

– Чем ты занимался всё это время? Торговал оружием?

– Работал.

Тишина. Мягкая, тёплая, тягучая. Алекс, не отрывая головы от монитора, а рук от клавиатуры, нарушает её первым:

– Ешь завтрак, я доем потом, что останется.

– Давай лучше разделим или поедим одновременно, как в мультике про котёнка Гава? – предлагаю.

Jaymes Young – Fragments

Алекс отрывается, наконец, от монитора, смотрит на меня с такой Вселенской ласковостью во взгляде, что я внезапно становлюсь счастливейшей до кончиков волос особью.

– Идея интересная, согласен, но мне сейчас нужно срочно кое-что сделать, поэтому я завтракать буду позже.

– Ну ладно, тогда я оставлю тебе половину.

Пью кофе, и, конечно, большую часть яичницы оставляю ему. Спрашиваю:

– У тебя тут есть новые зубные щётки?

– Щёток точно нет, обычно никто этим не заморачивается. Можешь мою взять, – неожиданно предлагает.

– Это негигиенично! – возражаю.

В этот момент он странно смотрит в мою сторону, но затем быстро возвращается к своим занятиям.

– Так, ладно, а средства гигиены всякие есть? Ну, для гостей?

– Что именно тебе нужно?

– Женские принадлежности.

Алекс на мгновение поднимает глаза и смотрит прямо перед собой, как бы соображая, о чём речь, вообще.

– У тебя месячные? – вдруг его осеняет.

– О Боже, Алекс! Тебе обязательно меня унижать постоянно?

– А что тут унизительного? Это нормальное состояние у всех женщин, или нет?

– Да, но с мужчинами мы это не обсуждаем!

Он поднимается с кровати и, направляясь к двери, толкает эмоциональную тираду:

– Может, только ты не обсуждаешь? Но я тебя понял: теперь буду притворяться, что ничего не знаю о женской физиологии, а о существовании самих женщин на планете прознал только вчера!

Алекс с чувством захлопывает за собой дверь и через несколько минут возвращается с двумя прокладками и тампоном в руках. Меня смущает этот набор:

– Ты где их откопал?

– Попросил.

Меня, естественно, заливает краской, Алекс это видит и раздражённо замечает:

– Ты поставила мне задачу, я её решил, как, в общем, и привык это делать. Есть проблема – есть выход, есть задача – есть решение. Всё просто.

Кроме растерянного и пристыженного «Спасибо» я не могу ничего выдавить в ответ. Молча плетусь в ванную, чтобы заняться гигиеной.

Горячая вода – настоящее блаженство после сумасбродной ночи, но я не могу на нём сосредоточиться, потому что мозг усердно работает над вопросом «зубной щётки». Дело в том, что, зная Алекса на протяжении уже многих лет, я успела заметить его неординарную чистоплотность и брезгливость. В его квартирах, в тех, где мне довелось побывать, всегда был идеальный порядок. Поначалу я это связывала с наличием горничной, которая наведывается в определённое время и приводит всё в сияющий вид (она, безусловно, и была в плане глобальной уборки), но впоследствии я заметила, что он следит за чистотой и сам: после еды посуду он вымывал сразу же; после готовки, хотя и редкой, также всё убирал до первозданного вида; мою пустую кофейную чашку тут же уносил, мыл и водружал в сушку; его вещи никогда не валялись где попало; всё, что было несвежим, тут же отправлялось в стирку; мылся он всегда дважды в день, а то и трижды, а одежду надевал только свежую. Такая оголтелая чистоплотность скорее была странной, нежели нормальной, но я вскоре привыкла и воспринимала её уже как данность. Впоследствии, размышляя над его успешностью, я пришла к выводу, что это стремление к порядку пронизывало его насквозь: он и в бизнесе вёл дела исключительно аккуратно, что, очевидно, и сводило к минимуму его риски и потери, ведь генерировать идеи мало, важно ещё уметь их талантливо воплощать. Ещё позднее я обнаружила, что у Алекса бизнес зиждется на планировании: краткосрочные, среднесрочные, долгосрочные планы – вот фундамент его успешности.