Светлана Кручинина - Ничего не проси у Бога

– Я не хотел тебя пугать.

– А где ты работаешь?

– Здесь недалеко, электриком.

– Центральная станция?

– Да.

– Так это действительно недалеко от нашего цеха. У вас могут быть авралы?

– Это чаще случается в непогоду, когда провода рвет, тогда аврал. Без электричества людей не оставишь. Свет всем нужен и желательно побыстрее.

– Так ведь это, наверное, очень опасно?

– Опасно. Но если делать все правильно и соблюдать технику безопасности, тогда нет.

– Понятно. Олег, тебе не нужно меня ждать и за мной ходить. Это я сегодня задержалась так долго, а обычно хожу, когда еще светло и не так страшно.

– Я знаю, когда ты ходишь, – ответил Олег.

– Спасибо тебе за это, но мне неприятно, когда за мной следят. Так что, пожалуйста, больше этого не делай. Хорошо?

– Как скажешь. Но сегодня я тебя все-таки провожу.

– Мне уже недалеко идти осталось.

– Все равно. Я знаю, где твой дом.

– Ну хорошо. Как тебя зовут, я уже слышала. А как меня зовут, ты знаешь?

– Да.

– Откуда?

– Знаю, и все.

– Тогда знакомиться нам не нужно. Скажи, откуда ты знаешь Вовкиного брата? Он действительно герой?

– Мы с Сашкой друзья еще со школы были. Я-то пошел, как и мой отец, в электрики, а Сашка всегда мечтал работать в милиции. Раскрывать преступления, ловить бандитов. Только мне кажется, что милиционер из него был никакой. Он слишком мягкий для этого. Мечту он свою осуществил. После армии пошел работать в милицию. Очень гордился этим. Это сейчас переименовали в полицию. Как-то глупо звучит, не по-нашему. Будто мы у чужих воруем и присваиваем не свое. Осталось еще космонавтов в астронавты переименовать. Гордости никакой, раз чужое навязывают. Ей-богу, за державу обидно. Это как сына назвать Брюс Иванович. Смешно звучит и глупо.

– Ну да. А почему герой? Он все-таки кого-то поймал или спас? – допытывалась Варька.

– Работал-то он в милиции, но… Помнишь, как-то зимой у нас сгорел дом престарелых? Правда, ты тогда еще школьница была.

– Я же не маленькая была, конечно, помню.

– Они жили рядом. Ночью Сашка проснулся от треска и увидел в окне зарево. Понял, что пожар. Бросился спасать прямо в домашних тапочках. Когда выводил последних стариков, здание рухнуло окончательно. Несколько человек, в том числе и Сашка, погибли. Ты же видела, что там осталось? Дом старый, сухой. Постройка еще начала того века. Пожарники пока приехали, там уже все догорало. Груда металлических решеток от окон да кроватные панцири, которые потом бомжи растащили и сдали на металлолом. Теперь то место расчистили, будто ничего там и не было. Сашка, конечно, герой, а вот Вовка… Вечно в какие-то передряги попадает. И друзей себе нашел таких же. Было бы у нас три жизни, можно было бы одну прогулять, пропить. Но она у нас одна! И такая короткая. Сколько я с ним разговаривал, и все без толку. Работать не хочет. У него одна мать осталась, но ему ее не жалко. Живет одним днем. Почему такая несправедливость? Хорошие уходят в мир иной, а вот такие остаются. Мне даже иногда кажется, что чем больше я ему стараюсь внушить, тем больше он начинает меня ненавидеть. Мать Сашкину жалко. Отец-то у них утонул, когда они еще маленькими были. Сколько ей еще с ним нервы трепать? Ему желаешь хорошего, а он на тебя зверем смотрит.

– Ну так и не старайся и не трать зря время. Кто он тебе? Если человек не хочет, то переубедить и заставить, я думаю, никак нельзя, пока до самого не дойдет. Если в человеке есть что-то хорошее, то дойдет, а если нет, то напрасная трата времени и сил. Сколько ни внушай таким людям, сколько ни доказывай, что ты хороший и ему желаешь того же, они все равно будут видеть только зло.

– Может, ты и права.

Варьке нравился этот парень все больше. Добрый, справедливый, надежный, но нежных чувств он в ней не вызывал, и она еще раз ему напомнила, чтобы он ее больше напрасно не ждал. Олег пообещал, но слово свое не сдержал. Каждый раз, когда она выходила с работы на улицу, он неизменно стоял на том же самом месте. Она старалась не оглядываться, но все равно знала, что парень где-то рядом. Многие на работе заметили, что у Варьки появился воздыхатель. Напарница допытывалась:

– Что ж ты парня-то мучаешь? Почему держишь на расстоянии? Парень симпатичный и наглец какой-то. Что тебе еще-то надо?

Она и сама не знала, что ей надо. Понимала, что парень хороший и не урод, но не ёкало ничего внутри. И поделать с собой она ничего не могла.

Так продолжалось несколько месяцев. Прошла зима, дни становились длиннее, солнце грело все больше и больше. Весна вступала в свои права. Набухали почки, с каждым днем все больше из земли вылезали новые зеленые всходы травы. Становилось все краше и разнообразней. Как будто рождалось заново. И в душе тоже чувствовалось рождение чего-то нового. А может, это только казалось? Было томление, грусть, мечты, ожидание. Наверное, это происходит с каждым в молодом возрасте. Понимаешь, что очень чего-то хочется, пора, ждешь. И уже готова лететь навстречу неизведанному, но ничего не происходит. По твоей вине или чьей-то свыше, неизвестно. Несправедливо, обидно, но продолжаешь ждать и верить.