Жанна Бочманова - В одну реку дважды

– Да ничего – клевый чувак. Сильный как буйвол. Да и как мужик еще могёт. Я думаю иным молодым за ним не угнаться.

– Да ты что! – я недоверчиво рассмеялась. – Откуда знаешь?

– Ты бы бабулю видела. Помолодела лет на двадцать. Носится по квартире, как приведение с моторчиком. Про все болячки сразу забыла. Правду бабуля про генетику говорит – метисы самые жизнестойкие особи.

– Какие метисы?

– Полукровки, то есть. Ван ведь наполовину китаец. Кстати, Ван – это фамилия. У них все наоборот. А отец у него из белоэмигрантов, мать из Манчжурии. А имя Даниэль, вариант от Данилы. Фамилия от матери, чтобы на общем китайском фоне не выделяться. Так что китайского в нем только глаза. Вот ты, например, спирохета бледная – без слез не взглянешь, это потому, что твоя славянская кровь несколько поколений не разбавлялась инородцами.

– А татары как же? – я даже обиделась за своих славянских предков.

– Ерунда. Не было никакого ига. Это все Романовы насочиняли гораздо позже, чтобы крепостничество оправдать и свое узурпаторство. Самозванцы они. Вот и свалили все на бедных татар, да еще и в монголы их записали. Где монголы, а где мы? И столько веков люди эту лабуду хавали. Вот что умелая пропаганда делает!

– Ну ты даешь! Где монголы, а где Романовы – между ними триста лет.

– Да какие триста, если их, вообще, не было.

– Монгол или Романовых? – уточнила я, втайне надеясь ее позлить, и не ошиблась.

– Монгол, дубина ты непонятливая, – Вилька и правда разгорячилась не на шутку, но, увидев, что я смеюсь, быстро врубилась и махнула рукой, – что с тобой говорить, ты в шорах традиционной хронологии. Возьми лучше книжку почитай, умными дядями написанную. Историки аж взвыли, а крыть-то нечем. Так – кусаются в научных трудах, да кто их читает, а вот вынести это на публичное обсуждение бояться – доказательств-то нету.

– Ох, Вилька, ну какие еще доказательства, когда это и так все знают.

– Ну и что! Каких-то пятьсот лет назад все знали, что земля плоская и стоит на трех китах. И только пара чудиков кричала: «Круглая, круглая!»

– Да, и кончили свою жизнь шашлычком.

– Первопроходцам всегда трудно, – сокрушилась Вилька, – но время-то рассудило, кто был прав. Да что я тебе рассказываю – прочитаешь, сама все поймешь.

– А если нет? – засмеялась я. – Вдруг не пойму?

– А куда ты денешься – у тебя характер такой. За это и люблю тебя – за нестандартное мышление и отсутствие догм.

– А кто меня постоянно критикует и именно за образ мышления?

– И вовсе не за это, а за то, что принца своего ждешь, призрачного.

– Призрачно все в этом мире, бушующем… – пропела я.

– Есть только миг – за него и держись… – подхватила Вилька.

– Хорошо сидим, – констатировала я.

– Угу, – кивнула Вилька, – хорошо поем. Так и просидим до пенсии с песнями. И что это нас замуж никто не берет?

– А ты никак созрела? – удивилась я. – А кто кричал – брак пережиток буржуазной морали?

– Мало ли что я кричала. Вот уедет бабуля в Америку, с кем я останусь? Придешь домой в пустую квартиру – поговорить не с кем.

– Так тебе муж для разговоров нужен?

– Исключительно для общения. А для чего другого я и так найду.

– Эх, Вилька, Вилька, просто ты еще никого не любила по-настоящему. Вот влюбишься – все сразу по-другому станет.

– Это как у тебя, что ли? Спасибо – не надо. Ты так и будешь своего принца ждать неизвестно сколько? Ведь лет-то уже сколько прошло ой-ой-ой!

– А я не жду. Просто мне еще не встретился другой.

– Точно такой же? Ты сама понимаешь, что говоришь? С ума сойдешь с любовью вашей! Кто ее только выдумал!

– Мужчины – чтобы не платить женщинам, – засмеялась я. – И что, никогда не влюблялась по-настоящему? Хоть ненадолго, но чтоб ни дня без него не прожить?

– Почему. Было дело. Уж какая была любовь – не представляешь. Сначала-то я в него была влюблена, а он меня не замечал совсем. А уж как я подросла, да похудела, да все такое…тут и он меня заметил. Ходил за мной хвостом, никого не подпускал – всех поклонников разогнал – один остался. Под окном всю ночь мог простоять, только что серенады не пел.

– И что?

– Да ничего. Я в институте, он в училище каком-то судостроительном. Он, вообще, двоечник был, но зато гроза района – крутой. Ну а потом я шибко умная стала для него, он сказал, а он как был шпаной, так и остался. Поначалу мы еще встречались, только ничего хорошего не выходило – я в музей, а он портвейн в подъезде хлещет, я в театр, а он говорит, скукота, лучше в койке поваляться. Вижу – не тянет мой любимый, ну и распрощались.