Мария Акулова - Залечишь мои раны?

Автор категорически запрещает распространять этот текст.

Снег сошел… Снежана, по привычке, спрятала нос в шарф, ускоряя шаг.

— Ну что, привет, весна? — слышать ее не мог никто. Даже для тех, кому на работу к восьми — рань несусветная. Снежа тяжело вздохнула, на секунду прикрыв уставшие глаза. Наверное, стоило вчера лечь немного раньше, сегодня было бы легче.

Машина отозвалась жалобным писком, стоило хозяйке нажать разблокировать сигнализацию.

— Знаю, родная. Прости, завтра выспимся, — в салоне было так же холодно, и, кажется, сыро, как на улице, но это не помешало Снежане глянуть на заднее сиденье с затаенной надеждой в глазах. А если… бросить все, свернуться прямо тут клубком и заснуть? Часа на три… И телефон выключить, чтоб не трезвонил заказчик, когда поймет — ее сегодня не дождаться. Или позвонить и все отменить? — Соберись, тряпка, — бросив глупые мысли слабачки, девушка завела мотор.

Возможно, будь у нее любимый муж, способный обеспечить праздную жизнь, ребенок, который является бы самой тяжелой, но от этого не менее желанной работой, перспективы спокойной жизни в мире с собой, согласии с окружающими и гармонии в своей любви — она бы сделала именно так. Плюнула на заказчика, плюнула на все, вернулась бы в квартиру, поцеловала спящего еще мужа, потом наклонилась над колыбелью, вздыхая от умиления, вглядываясь в личико дочери, а потом отправилась бы готовить им завтрак.

Проблема лишь в одном — это все было. Но не у нее…

Машина дернулась с места немного резко, Снежана слишком сильно нажала на газ. Так было всегда, стоило вспомнить то, как круто изменилась ее жизнь три долгих года тому.

Когда‑то, она была счастливой почти что невестой известного бизнесмена, завидного жениха, мужчины, к чьим ногам женщины готовы падать штабелями, лишь бы он просто посмотрел в их сторону, а он… А он смотрел на нее. Долго, больше шести лет. Смотрел, вроде бы любил, был первым, единственным, незаменимым. Был нужным. Нужным настолько, что она день ото дня искала оправдания тому, что ее предпочитают работе, изнывала от ревности, понимая, что эта ревность глупа, но не могла поделать с собой ровным счетом ничего. Ждала… Все шесть лет ждала, что он предложит ей то, о чем она мечтала тогда и слишком часто думала теперь — жить вместе, создать семью, завести детей, из подруги со стажем в шесть лет, стать женой, а он…

Самарский Ярослав поступил благородно, по крайней мере, ему казалось, что благородно. Он решил не мучить ее, продолжая их отношения. Он встретил другую, ни как, ни где, ни когда это случилось, девушка толком не узнала. Снежа о ней‑то узнала чисто случайно, от брата. Даже не от Ярослава…

Он встретил ту, с которой не видел смысла растягивать отношения до шести лет, прежде чем повести в ЗАГС, а потом… Саша родила почти сразу же после свадьбы.

Тогда Снежана прочитала множество «желтых» статей о том, что Самарского смогли охомутать «по залету», что их брак — всего лишь удачная сделка между двумя крупными корпорациями в отрасли строительства. Она читала о том, что эти отношения не продлятся и года, что стоит Ярославу получить управление над компанией покойного отца Саши, и в богатой наследнице империи Титовых, вместе с общей дочерью, он нуждаться не будет. Таблоиды пестрили фотографиями их редких выходов, каждый раз делая ударение именно на том, что они слишком редки, а значит… Подозрения насчет фиктивности брака не так уж беспочвенны. Верхом же изощрений журналистов стало предположение о том, что отцом ребенка, которого воспитывает Самарский, стал не он, а начальник его охраны. Слишком часто когда‑то Титову, а теперь Самарскую видят в его компании.

Это действительно было абсурдно. Все. Не только то, что касалось Артема. Все. Снежа это понимала, но все равно пыталась найти в подобном зерно истины.

Говорят, на чужом несчастье счастья не построишь. Глупости! У Саши это получилось. И даже ненавидеть ее за это Снежана не могла. Не могла ненавидеть за то, что именно она просыпается с Ярославом, что именно она ждет его вечерами, укачивает их ребенка, планирует второго… Нет.

Снежана ненавидела только себя. До одури ненавидела в себе то, что так и не смогла выбросить эти мысли из головы. Прошло долгих три года. Ярослав стал мужем, отцом, получил множество наград, сменил квартиру, несколько машин, номер телефона, а она… А она по — прежнему холила мысль, что когда‑то проснется и все пережитое окажется дурным сном. Это не был бы кошмар, нет. Скорей просто глупость. Чушь. Чушь, в которую невозможно поверить, в которую не хочется верить.