Мария Акулова - Залечишь мои раны?

Снежана вздрогнула, заслышав стук в дверь, но быстро взяла себя в руки — нельзя становиться параноиком.

Дверь открылась бесшумно. На пороге показался мужчина, скривившийся от слишком яркого освещения в комнате.

Не Самарский, и слава богу.

— Добрый день, Марк Леонидович? — повернувшись к вошедшему, Снежана окинула мужчину профессиональным взглядом.

— Да.

— Отлично, проходите, вешалка там, — она указала в противоположный угол, — подождите, пожалуйста, несколько минут, я сейчас закончу с подготовкой, и приступим.

Да, лучше отвлечься. От мыслей о Диме, о его проблемах, о ее проблемах. О проблемах в принципе. В ближайший час ей предстоит занимать делом, которое она любит, а еще — за которое очень неплохо платят. И сплоховать из‑за собственной рассеянности Снежана не хотела.

Отвернувшись к столу, Снежа не видела направленного на нее взгляда, долгого, недоверчивого, оценивающего. Не видела до той поры, пока не поняла — звука шагов в направлении к вешалке она так и не слышала, и вот в этот самый момент девушка развернулась.

— Что‑то не так? — оглянувшись, она поймала внимательный взгляд своей будущей «модели». Стало неуютно. Ей всегда было неуютно под взглядом мужчин. Многие женщины, девушки получают удовольствие, зная, что их разглядывают, она к числу подобных не относилась. В таких случаях возникало непреодолимое желание сжаться, а то и оказаться от этого самого мужчины подальше, просто потому, что разглядываниями может не ограничиться. И это не значит, что очередной кобель попытается «залезть под юбку», просто в очередной раз придется деликатно отказывать в номере телефона, свидании, общих детях и зятьях для мам.

— Нет, — мужчина отмер, моргнул несколько раз, направляясь наконец‑то к вешалке. Снежа подавила вздох облегчения. Так‑то лучше. В заинтересованном в ней бизнесмене она точно сейчас не нуждалась. Слишком они успешны, красивы и уверенны в себе. Подобные выводы Снежана сделала на примере одного конкретного человека, с которым Марка объединяли три первые буквы фамилии.

— Смотрите в камеру, пожалуйста, — съемка затягивалась. Вряд ли виной тому стал мужчина. Он вел себя куда лучше, чем изначально Снежана думала о нем. Деловито кивал, получив очередное указание к действиям: голову выше, улыбнитесь, посмотрите на меня, в сторону, на потолок. Причина была в другом — Снежа увлеклась. Увлеклась потому, что наконец‑то отвлеклась. От мыслей о Диме, о его возможном возвращении, о том, что делать с этим возвращением ей. Глядя на лицо мужчины напротив в объектив, девушка забывала на какое‑то время об этом.

Был он, матовый фон за его спиной, была она, камера в ее руках, был тихий рокот работающего кондиционера, звук щелчков фотоаппарата, изредка тишину разрывали ее тихие указания, а вот «модель» молчал. Всю съемку. Будто знал, что это — лучшее, что он может сейчас сделать.

Давным — давно Снежана сделала уже достаточно фотографии не то, что для рекламной продукции, для полноценного портфолио, но она продолжала методично нажимать на кнопку фотоаппарата, играя с фокусом, цветом, режимами, с молчуном напротив и со своими мыслями в догонялки.

— Еще долго? — он не выдержал на втором часу экзекуций. Почему‑то Марк думал, что процесс займет меньше времени, а девушка все снимала и снимала, не собираясь прекращать.

— Что? — она выглянула из‑за фотоаппарата, будто растерявшись. Даже не так, не просто растерявшись, будто он только что попытался отобрать у нее единственное важное и нужное, лишить ребенка игрушки.

— Ничего, — Марк невольно улыбнулся своим мыслям. В конце концов, это действительно не так‑то важно. Если его «мучения» доставляют удовольствие фотографу, почему бы не помучиться немного дольше?

— Нет, не долго, еще несколько минут, и вы можете быть свободны, — до Снежи наконец‑то дошел смысл его вопроса, и она снова спряталась за фотоаппаратом, на этот раз скрывая проступивший почему‑то румянец.

— Вы давно занимаетесь этим? — но, кажется, молчать модели, к сожалению, надоело.

— Снимаю? — девушка собиралась сказать, что ему лучше не разговаривать, чтоб не портить кадры, но в последний момент передумала. У нее уже достаточно материалов, а снять его в динамике, в процессе разговора, почему‑то тоже хотелось.

Странно, но он заинтересовал ее. Как фотографа, конечно же. Снежана даже попыталась объяснить себе причину такого интереса — слишком часто в последнее время она занималась съемками прилизанных, идеально причесанных и накрашенных моделей. Как девушек, так и мужчин. Нет, конечно, ей всегда было, что редактировать в фотографии, чтобы довести ее до идеального состояния, но тут… Сегодня было не так. По ту сторону объектива стоял не худощавый или сексуально подкаченный «ходячий трах» с ванильным лицом или наоборот — брутальной щетиной, гордо зовущейся «борода», которую сегодня считали эталоном этой самой сексуальности.