Алена Москвитина - Первые уроки

– Еще раз так сделаешь… – угрожающе прорычал упавший. Но огромный сосед продолжал флегматично смотреть на часы.

– Как тебя зовут? – тихо осведомился Алеша у лысого.

– Коромыслов.

– Ну, почти Пушкин, – хмыкнула девочка, сидящая перед ним, за что тут же получила укол ручкой между лопаток.

С воплем: «Урод!» она развернулась и шарахнула его книгой по голове.

Алексей Юрьевич стоял с таким видом, будто бы удар пришелся на его теменные кости. Ну не знал он, что надо делать в подобных ситуациях. Максимум, на который он был способен – это чуть покашлять, чтобы привлечь к себе внимание. Но подобный жест был равносилен предыдущему «эй» на спортплощадке.

– Коромыслов, – произнес он как можно более внушительнее, – Подойди, пожалуйста, к доске и напиши мои – имя, отчество и фамилию.

– А я не знаю, как вас зовут, – огрызнулся тот и сложил руки на груди.

– Поднимайся. Я сейчас тебе продиктую.

Доска, к сожалению, не рухнула, когда на ней появились слова «Аликсей Юревич Ссасов». Алеша раньше и не подозревал, что в его простой фамилии Стасов возможно сделать хотя бы одну ошибку. Но, на всякий случай учитель попытался вспомнить – не заикался ли он, когда диктовал свое имя. Класс спокойно взирал на это безобразие.

– Может быть, кто-нибудь исправит? – на всякий случай спросил он.

Класс сосредоточенно думал. В этот момент к ним заглянула… «О, Боже! Только не это!»… Мария Станиславовна.

Все выпрямились в струнку и аккуратно сложили руки на партах, как того требует школьная дисциплина. Алёша еле справился с сильным желанием последовать их примеру. Она окинула взглядом аудиторию, потом доску.

– А я думала, что у вас фамилия – Стасов, – прокомментировала учительница с непроницаемым лицом.

– Я тоже, – вздохнул Алексей Юрьевич, – сейчас исправлю.

И тут к великому ужасу нашего героя в животе у него тоскливо заурчало. Он вспомнил, что не позавтракал дома перед отъездом, так как от переживаний в него ничего не влезло. В классе раздались сдержанные смешки, которые тут же смолкли под взглядом «Марьстаниславны», как жужжание мух под воздействием мухобойки.

– Можно вас на минутку? – обратилась она к нему, а затем к ученикам, – Если услышу хотя бы звук, то дополнительным уроком сегодня будет физика.

На ватных ногах Алеша вышел в коридор.

– Зря вы сами не написали имя на доске, – усмехнулся она, когда закрылась дверь.

Он согласно кивнул, заранее прикусив язык, чтобы не рассказать о плачевных результатах таких мероприятий.

– Вам, кстати, совсем не обязательно вести урок в первый же день приезда.

– Но, Антон Валерьевич…

– Не обязательно выполнять все, что скажет Антон Валерьевич. А вот и он, собственно.

С ехидным выражение на лице к ним приближался завуч. Он впился глазами в Алешу, затем как-то странно посмотрел на Марию Станиславовну.

– У вас какие-то проблемы? – осведомился он.

– Да. С жильем. Алексею Юрьевичу вначале надо вселиться.

– И вы занимаетесь этим вопросом? – с усмешкой спросил завуч.

– В некотором роде.

– Странно.

Учитель физики проигнорировала его комментарий и тут же перешла в наступление.

– Вы, кажется, сейчас не заняты.

– Я – исполняющий директора, поэтому всегда занят.

– Тогда не сочтите за труд отпустить учеников, а мы пока решим срочные дела.

Алеша с интересом наблюдал, как лицо Антона Валерьевича становилось спокойным и равнодушным. Но при внимательном рассмотрении было видно, что это давалось ему с большим трудом.

– Учитывая вашу занятость, я решила взять это на себя.

– Вот как? Спасибо. Вы не могли бы потом зайти ко мне? Когда освободитесь.

– Да, конечно, – равнодушно бросила она, – и без предупреждения отправилась прочь.

Алеша в замешательстве замер. Завуч удивленно посмотрел на него.

– В чем дело?

Тут издалека послышалось:

– Вы идете?

– У… У меня портфель в классе остался.

– Ну, так возьмите его! – с легким раздражением отозвался Антон Валерьевич и первым открыл дверь.

Наконец-то закончился первый кошмарный день. Алеша лежал на жесткой узкой кровати и смотрел на бревенчатый потолок. В этой части дома действительно давно не жили, используя помещение для склада различной школьной рухляди. Когда они в первый раз вошли сюда, Мария Станиславовна окинула взглядом остатки парт, стульев и чего-то еще, и без тени брезгливости, смахнув рукой паутину со сломанного глобуса, разрешила все это использовать в качестве дров.