Евдокия Гуляева - Любовь рикошетом, или Правило бумеранга

– Пить, – хрипло прошептала ему, с трудом раздирая слипшееся от жажды горло.

Я освоилась в удушливой жаре, но тело не могло приспособиться. Измученный организм настойчиво требовал воды. Я не просто увяла, а почти засохла. Физическое истощение медленно убивало меня, словно скрытый яд, который не мгновенно, а неторопливо отравлял, высушивая внутренние органы…

– Не могу, – тихо ответил незнакомец, – нельзя.

– Не надо приносить, ты эту подвинь, – я кивнула ему в сторону оставленной Ветром бутылки, – пожалуйста… Всего пару сантиметров.

– Нельзя.

Развернулся и вышел, оставляя меня наедине с лениво убивающим одиночеством. Я опять опустилась на пол и легла, подтянув к себе колени и подложив под голову ладонь, как в далеком детстве. Через скудную прореху в крыше следила, как на солнце замысловато танцуют перламутровые пылинки…

Со стороны улицы хорошо был слышен дружный мужской хохот, но я отлично понимала, что чужих на территории старой конефермы быть не может, поэтому кричать и просить о помощи бесполезно. Шумом только привлеку к себе нежелательное внимание.

***

Я больше не следила за временем, продолжая лежать неподвижно, с открытыми глазами, но не видя ничего вокруг. Стало темнее, значит на землю опустились вечерние сумерки, которые совсем скоро принесут с собой могильный холод. Я ждала его. Если выбирать, то даже заморозки сейчас лучше, чем изнуряющая жара…

Снова топот нетвердых шагов по коридору. Прислушалась.

Кто-то остановился прямо напротив моей двери. Видимо, привалился к ней, потому, что я услышала глухой стук и, последующие за этим, мужские смешки. Визитер, явно, был не один. Переминаясь с ноги на ногу, непрошенные посетители не открывали дверь, но продолжали стоять совсем рядом.

Я замерла. Старалась даже не дышать. Боялась своим рваным дыханием спровоцировать их на действия. Глупо считала, что если они не услышат меня, то просто уйдут… но мои надежды не оправдались. Засов на двери раздражающе лязгнул, солируя на моих нервах, и я увидела внушительные силуэты двух мужчин, застывших на пороге.

Медленно поднялась и села, безмолвно рассматривая вошедших.

– Что, сучка, скучаешь?

Второй, молча обойдя говорившего, в темноте случайно наткнулся на оставленное ведро, запнулся, и оно покатилось по полу с громким железным скрежетом. Выругавшись, он грузно привалился к противоположной стене плечом, сохраняя равновесие.

– Тише, – пьяно шикнул ему первый, – нам случайные свидетели ни к чему.

Страх опоясал тело. Будто стальным обручем намертво стянул грудную клетку. В таких условиях и захочешь сделать вдох – не получится. Отталкиваясь от пола, оползла назад, забиваясь в угол. Подтянула ноги к себе, стараясь максимально сгруппироваться…

Но разве это поможет!

Первый, сделал два шага ко мне и наклонившись, легко ухватил мою ногу и резко, с силой дернул на себя. Так, что меня спиной проволокло по старым доскам.

– Пусти! – заорала я, раздирая горло. – Пусти меня!!!

Отпихивая пьяного мужчину свободной ногой, изо всех сил пыталась вырваться, громко крича. Цепляясь пальцами за стену, впивалась в нее обломками ногтей, стараясь подтянуться назад, в угол, но мое яростное сопротивление лишь забавляло и все больше распаляло насильника.

Второй, подошел и ловко скрутил мне руки, вытягивая их вверх над моей головой. Не церемонясь сел сверху мне на грудь, бедрами жёстко фиксируя положение моего тела и склонился к лицу, обдавая сильным запахом выпитого алкоголя.

На задворках сознания, яркой сигнальной ракетой мелькнула трагическая обреченность, но я продолжала орать и вырываться, ерзая по твердому полу, стирая о доски пола тело в кровь, словно о зазубренную терку. Легко удерживая мои запястья огромной ладонью, он освободил свою руку и с силой ударил меня по щеке. Так, что зубы клацнули и я, лишь на несколько секунд, отключилась.

Этого времени хватило первому насильнику и он проворно стащил с меня обтягивающие синтетические леггинсы, вместе с плавками, отбросив их в сторону.

– Тебе понравится, – возбужденно пыхтит он, рывком раздвигая мои ноги и устраиваясь между ними.

Второй, воспользовавшись секундным преимуществом, расстегнул ширинку своих джинсов и, приспустив трусы, вытащил вставший член, махнув им перед моим лицом. Свободной рукой он приподнял мне голову и больно сжав волосы на затылке, прижал к себе, тыкаясь в мои сомкнутые губы своей эрекцией. Елозя им по моему лицу, сопя от сомнительного удовольствия.