Евдокия Гуляева - Азартная игра со скрытым Козырем

Вставать, как и проходить в квартиру, совершенно не хотелось…

– Давай, родная, – слышу его голос уже из кухни… глухой стук дверцы холодильника, куда Стас, наверняка, уже сгрузил принесенные мной полуфабрикаты и отчетливый, поэтому такой манящий, щелчок кнопки включения чайника… – соберись! – Ободряюще продолжил он. – Первое незначительное поражение – еще не проигранное дело!

Я встаю, достаю из своей сумки папки с показаниями и, прижимая их к груди, шлепаю на кухню, где, плюхнувшись на приготовленный и отодвинутый для меня стул, аккуратно сгружаю кипу собранных документов перед собой, раскладывая их в только мне известном порядке.

– Сейчас выпьешь горячего чаю, – ободряюще продолжает Стас, ставя передо мной большую чашку ароматного напитка, – соберешься и следующий раунд обязательно будет за тобой! Я это знаю. Ты это знаешь… Не может знать только твой Козырев.

Я молчу. Обхватив горячую чашку двумя ладонями, поднимаю ее и вдыхаю любимый мной глубокий аромат черного чая, насыщенный, с едва уловимыми пряными нотками благоуханных растений, запах которых наиболее точно раскрывают всю гамму восхитительного вкуса. От минутного удовольствия снова прикрываю свои глаза и чувствую легкое прикосновение мужских губ на изгибе своей шеи…

Замираю. Не открываю глаза, позволяя ему целовать мое тело.

В этом поцелуе все до тоски знакомо, он совсем не задевает натянутые до предела струнки моей души. За все время он никогда не разжигал пожар моего желания. Я чувствую, как его руки скользят вниз по моему телу к v-образному вырезу на моей блузке и тянут ее с стороны, оголяя одетую в белоснежные кружева бюстгальтера грудь…

Я отчетливо чувствовала протест своего тела на действия мужчины. Совсем не хотела его. Отлично понимала всю неблаговидную неправильность моего бездействия, но терпеливо позволяла ему себя ласкать.

Много раз задавала себе один и тот же вопрос: можно перетерпеть, но нужно ли?! Ведь это насилие над собой. Над своим разумом, над телом, не желающим принимать его ласки.

По коже шли не мурашки, а зуд. Хотелось скинуть его руки, отодвинуться в сторону от его навязчивых влажных губ…

Жижа раздражения в моих венах, желчью распространилась по всему организму, заполнив собой каждую его клеточку… но я молчала… до золотистых мушек зажмурив свои глаза… до тех пор, пока они не сложились в уже знакомые мне огоньки необычного, ярко-янтарного цвета чужих мужских глаз, такие экзотические, больше напоминающие волчьи, с очень редким запоминающимся оттенком…

***

… А уже с раннего утра я села на первую пригородную электричку и спустя полтора часа как можно тише открывала скрипучую кованную калитку, сплошь увитую декоративным плющом с ярко-бордовыми широкими листьями, кричащими о начале дождливой третьей декады осени. Неслышно проскользнула внутрь старого сада и глубоко вдохнула чистый влажный воздух, пробуждающий сдержанные нотки многочисленных запахов сырой земли…

Два года назад, выйдя на пенсию, сюда, на этот небольшой загородный дачный участок недалеко от столицы перебрался папа… сразу после того, как мы с ним похоронили маму. Жизнь в городе для него словно застыла. А после ее смерти, ранее плодоносящий и ухоженный сад, быстро пришел в запустение. Растения не ждут, они продолжают жить, требуя к себе внимания и должного ухода. Сейчас, спустя время, я могу с уверенность сказать, что именно здесь, в уединенных заросших уголках старой дачи папа нашел покой и снова почувствовал вкус жизни, копаясь в земле и заботливо ухаживая за этими растениями. Затворничество пошло ему на пользу.

От мелькнувших воспоминаний о маме сдавило грудь…

Тяжело вздохнув я тихо, стараясь не шуметь, миновала открытую веранду, аккуратно обходя старые скрипучие доски на полу, отлично помня их расположение. Потянула на себя входную дверь и меня сразу обдало сухим жаром затопленной с раннего утра печи.

– Мила, – услышала я уверенный голос отца, – чего крадешься?

В ответ я заливисто рассмеялась своей неловкой попытке остаться им незамеченной. Несмотря на свой преклонный возраст папа не утратил обострённый за годы службы в государственных органах слух и отличное зрение, до сих пор выбивая десятку при стрельбе из наградного пистолета.

– Попыталась застать тебя врасплох, – отшутилась я.

– Снова неудачно, – поддержал мою игру отец. – Проходи, завтракать будем. Я тебе чайку согрею…

Заходя на небольшую кухню, ставлю на стол внушительные пакеты с продуктами, которые купила еще вчера и сразу оборачиваюсь к подошедшему ко мне родителю, обнимая его за шею, звонко целуя в щеку. Вот сейчас, в его медвежьих объятиях мне становится по-настоящему тепло! Прикрываю от удовольствия глаза и, прислонившись к нему еще ближе, глубоко вдыхаю родной запах…