Яна Перепечина - Затворница

Тимофей согласно кивнул, с трудом поднялся, прошлёпал к вешалке, неловко, едва не уронив, вынул из кармана джинсов телефон и принялся тыкать в экран. Одна из нетрезвых девиц, танцующих перед столом, заметила его, растроганно заулыбалась, потянулась поцеловать, случайно толкнула – и телефон выпал из неуверенных рук прямо в большую купель. Лев и Тимофей задумчиво посмотрели на то, как чёрный прямоугольник плавно опустился на дно, а девушка засмеялась пьяно и визгливо и, шатаясь, направилась к столу за очередной рюмкой.

– Упс! – выпятил губы Тимофей и потерянно спросил: – И что делать теперь?

Более трезвый Лев успокоительно поднял руки ладонями вперёд и великодушно скомандовал:

– Продолжай праздновать. Тебе в любом случае не стоит ей звонить. Переоценил я твои возможности. А состояние у тебя уже явно не то, чтобы с невестой общаться. Тебе же скандал не нужен?

– Не нужен… – неуверенно подтвердил Тиф. – Но Маринка и не такая… Не станет она скадалить.

– Всё равно не стоит, – мотнул головой Лёвчик.

– А как же?.. – не смог до конца сформулировать вопрос Тиф, но продюсер его понял:

– Я ей сам позвоню, у меня номер есть…

– Спасибо, друг! – Тимофей успокоено рухнул на диван и прижал к себе первую попавшуюся под руку девицу, вторая повисла на нём по собственному почину. – А что ты ей скажешь, если она спросит, где я?

– Скажу, что занят… – пожал плечами Лев, осмотрел вальяжно развалившегося на диване Тифа и прижимающихся к нему девиц и закончил: – …приготовлениями к свадьбе. Мне кажется, Маринка уточнять не станет, не тот она человек… А мне и врать не придётся… Ты ж и правда готовишься, прощаешься со счастливой холостой жизнью…

– Спасибо, Лёвище! – растроганно протянул Тимофей и тут же забыл и о Льве, и о Марине, и даже о предстоящей свадьбе. В конце концов, для того, чтобы думать о делах, у него был собственный продюсер.

Наши дни

– Что снимаем сегодня? – без особого интереса спросил Кирилл, просто так, чтобы не молчать. За несколько месяцев работы в родном городе он уже успел понять, что из себя представляет местное телевидение, и почти смириться. Но всё же «почти» – это не «совсем». Вот и продолжал надеяться на интересную работу. Неисправимый романтик и идеалист.

– «Незапланированную» встречу мэра с электоратом, – хмыкнул щуплый рыжеватый репортёр Боря, стараясь, впрочем, говорить не очень громко, чтобы их никто не услышал, и с сочувствием посмотрел на оператора.

Кирилла он уважал и даже немного жалел, признавая в нём настоящий талант, которому было тесно в роли дежурного оператора. А ещё Иртышёв нравился ему простотой и скромностью. Всё же столичный фрукт, знаменитый и многократно награждённый киношник, а не звездит, не зазнаётся, делает своё дело и не выщёлкивается. Вот и сейчас торчит себе вместе с ним битый час под солнцем в ожидании мэра, но не жалуется, а только усмехается понимающе. Отличный мужик. Репортёр расчувствовался и простонал:

– Ох, глаза бы мои не видели всё это… Вот ведь работёнка. Как мне эти рожи опротивели, если б ты знал. Ты поснимай пока. А мой текст позже запишем. Сейчас я возьму себя в руки…

В это время из мэрии на площадь наконец высыпала горстка людей. Высокий видный мэр, одетый в демократичном стиле кэжуал, жал руки попадавшимся на пути «случайным» прохожим, сиял и щедро раздавал обещания. Кирилл поснимал немного, потом кивнул продолжавшему бубнить себе под нос Боре и понимающе сказал:

– Не трави душу, Борь… Я с тобой полностью солидарен. Но это ж новый же мэр-то, только избранный, первой свежести, без душка, говорят…

– Что-то мне в это не верится, что без душка-то…

Тут к мэру подбежала какая-то бодрая старушка в огромной шляпе и старомодных солнцезащитных глазах на пол-лица. Кирилл тут же снова включил камеру.

– Валерий Максимович! – требовательно позвала старушка и, когда мэр обратил на неё внимание, кокетливо поинтересовалась:

– И что же, теперь у нас всё по-другому будет? И дороги почините?

Мэр посерьёзнел, напустил в глаза грусти, взял старушку за холеную ручку и проникновенным баритоном сказал:

– Наследство мне, конечно, досталось непростое, но, дайте время, мои дорогие, и мы всё починим, исправим, наладим…

Тут взгляд мэра, которым он обводил собравшихся, упал на красивую яркую женщину средних лет, и глава города изменился в лице. Кирилл, внимательно наблюдавший за ним, заметил это и насторожился.