Диана Килина - ДУ/РА

— Илоночка, свет моих очей, — пропел Денис — наш фотохудожник, — Выглядишь отпад.

— Ты говоришь это каждый день, — отшутилась, забиваясь в дальний угол кабины, когда меня в привычной манере пропустили вперед все лица мужского пола.

По факту, в нашей фирме других лиц и нет. Я — единственная девушка в агентстве. И, естественно, постоянно нарываюсь на комплименты; восьмого марта мое рабочее место ломилось от количества букетов, к тому же я притащила домой несколько коробок конфет. И вообще я всячески привлекаю к себе внимание, ничего особенного для этого не делая:

— Илонка, скажи, когда ты пойдешь за меня замуж?

— Илоночка, улыбнись, пожалуйста, еще раз.

— Илона, твой кофе — самый вкусный на свете.

И тэдэ. И тэпэ…

Нет, ребята, на самом деле, хорошие. Не наглые, вежливые. Всегда стул в кафетерии на первом этаже пододвинут и пропустят вперед в тот же лифт. Пару раз даже помогали аккумулятор на парковке завести — я в автомобилях ну типичная блондинка и даже не знаю, как и куда крокодилов этих надо прикреплять.

В отличии от нашего босса. Тот о хороших манерах и слыхать не слыхивал.

— А вы что, с Агеевым сегодня вместе приехали? — громко спросил Денис и за нашим столом воцарилась тишина.

Я пожала плечами и состроила безразличное лицо:

— У меня машина в ремонте. Тимур Маратович просто подвез, — подчеркнула слово: «просто», но не упустила сдавленные смешки.

— Значит, вы не вместе? — Денис продолжил допытываться с нескрываемым любопытством, водя кончиком вилки по тарелке, а затем отправляя приличную порцию жареной картошки в рот.

— Ты его видел? — пробормотала я.

Дэн широко улыбнулся и подергал бровями.

— Красавица и чудовище, — сказал он с набитым ртом, — Между прочим, классика.

— Ни за что в жизни, — я хрипло каркнула, представив эту «красавицу и чудовище» в реальной жизни.

За моей спиной раздалось покашливание.

— Можно? — спросил Агеев, присаживаясь за свободный стул.

Рядом со мной.

Я не рискнула посмотреть в его сторону, но мои щеки предательски загорели.

— Приятного аппетита, — со смешком произнес шеф, когда все — и я в том числе — сделали вид, что в их тарелках лежит что-то невиданное и жутко интересное.

За что люблю это место, так за незамысловатые блюда. Однажды побывав во французском ресторане, зареклась на всю оставшуюся жизнь, что больше ни ногой в фешенебельные заведения. Меню не понять — что из чего приготовлено и как это есть. Это я про улитки. Мерзость.

Другое дело наша знакомая и родная русская кухня. Вареники, картошечка с лучком… Едва взглянула на свою котлету по-киевски, в животе противно заурчало, и я начала орудовать вилкой. Правда, прожевать мне удалось с трудом, как и проглотить, потому что Агеев пялился на меня все время обеда, до тех пор, пока парни потихоньку не разошлись покурить.

Вот так было всегда, с тех пор, как Оля с Игорем уехали и Лазарев передал бразды правления Тимуру. Нет, он не плохой начальник, в плане ведения дел — ответственный и дисциплинированный. Но слишком строгий. Из всего штата, с ним общается только Стасик. Ну, и я по долгу службы.

Иногда мне кажется, что Агеева просто боятся. Ему бы какой-нибудь корпоратив организовать, выпить с коллективом, в баньку сходить-расслабиться. Мужики это любят, частенько слышу, как они обсуждают свои походы по клубам и боулингам. Но нет, вместо этого он дерет с них три шкуры, пока они работают и не поощряет, когда те успешно сдают дела.

— Я позвонил в сервис, — голос Тимура буквально ворвался в мои мысли, и я вздрогнула, — Твоя машина будет готова завтра вечером.

— Угу, — промычала я, поднимаясь на ноги, — Сколько?

— Проведем, как служебные расходы, — он пожал плечами и, обогнав меня, направился к лифту.

Удивленно моргнув, я побежала за ним и чуть не влетела в его спину, когда Агеев резко остановился.

— Тимур Маратович, не надо, как служебные. Я заплачу.

Он вошел в раскрывающиеся двери — естественно, не пропустив меня вперед — и хмыкнул.

— Богатенькая, что ли? — издевка в его голосе моментально напомнила мне про соль, которую он, судя по всему, давненько не отведывал в бодрящем черном.

— Я заплачу, — рыкнув, я отвернулась.

Снова это дурацкое хмыканье, которое раздражает донельзя. Тихий гул поднимающейся кабины, ровное дыхание Агеева и скрип моих зубов, когда я сжала челюсти от злости.

Тимур

Тихий писк телефона вывел меня из раздумий, и я не глядя снял трубку: