Диана Килина - НЕидеальные люди

- Колется.

- А я начал задумываться о том, чтобы оставить его на тебе, хатын, - чуть отстранившись и оглядев меня, Тим тихо пробормотал, - Тебе идет.

- Ну еще бы… - успела съязвить перед поцелуем.

Он был таким привычным – не слишком требовательным, но и не слишком мягким. Таким, словно этот мужчина знает меня всю жизнь. Его ладони уверенно опустились к моим плечам, большие пальцы рисовали какие-то узоры на шелке платья, но я чувствовала эти прикосновения даже через ткань.

Взгляд невольно зацепился за широкую кровать с теми самыми лебедями, сюрреалистично разложившимися на красном покрывале с дурацкой золотой вышивкой. Все в этом номере было «слишком» - мраморная ванная, резная мебель, лепнина на потолке, золотые канделябры, шелковое постельное белье, проглядывающее из-под того самого покрывала.

- Это то, о чем я думаю? – прошептала, даже прохрипела, когда Тимур отстранился

«Это наша брачная ночь»: мелькнула обескураживающая мысль, но, слава Богу, вслух я ее не озвучила. Правда, во взгляде Тимура, смогла разгадать четкое и безапелляционное: «Да».

- Сегодня мы муж и жена.

- Не только сегодня, - он снова наклонился, чтобы легонько коснуться уголка губ, - И завтра, - снова поцелуй, - И послезавтра, - еще один, - И через год. И через десять лет.

Странно, что я так нервничаю – а нервничаю я знатно. Дрожь, когда Агеев отступил назад и чисто мужским взглядом начал разглядывать меня с макушки до ног, не удалось скрыть - подол платья тихонько зашуршал. Не скрылось это и от мужчины, стоящего напротив – его губы тронула едва заметная усмешка.

- Обещаешь? – снова тихий, едва слышный шепот не своим голосом; все, на что я сейчас способна.

- Обещаю.

Сердце забилось так громко, что показалось, весь город может принять его за набат, призывающий собраться на площади. Тимур медленно потянул узел галстука, а я попыталась протолкнуть воздух в легкие, но вышло с трудом. Он спокойно вытащил из кармана брюк мобильный, две связки ключей и положил их на прикроватную тумбочку. Расстегнув верхние пуговицы белоснежной рубашки, протянул мне ладонь, и я сделала шаг вперед, хватаясь за нее, как за спасательный круг.

Тимур не сказал ни слова. Его: «Обещаю» тихим эхом повисло в воздухе, когда он обошел меня и медленно, пуговица за пуговицей, начал расстегивать платье. Я же стояла не дыша, только вздрагивала от каждого движения пальцев и от того, как кожу обдавало прохладой.

Он поцеловал оголившееся плечо, выдохнув мне в шею и осторожно, словно это платье было мне второй кожей, потянул его вниз. Я закрыла глаза, слушая только эти звуки: наше дыхание, шелест такни, шорох его чуть шершавых ладоней по моей спине и рукам, щелчок застежки бюстгальтера. Платье бережно стянули вниз, за ним последовало нижнее белье – кружево немного оцарапало кожу. Терпкий мужской запах обволакивал, как и кольцо рук, когда меня подхватили и уложили на кровать, так бережно и осторожно, словно я могу рассыпаться на кусочки.

Нависая надо мной, Тимур молчал, и, наверное, слова были не нужны. Я могла прочитать в его глазах – почти черных в приглушенном свете – все, что он хотел сказать. Видела свое отражение в них, как будто смотрелась в зеркало.

Потянулась к его рубашке, неуверенно расстёгивая пуговицы и так же неуверенно снимая ее. Провела пальцем по аккуратной арабской вязи, овивающей плечо, и снова задержала дыхание, когда Тимур отстранился, чтобы снять брюки. Щелчок пряжки ремня, вжик молнии – неотрывно следила за каждым движением; за тем, как перекатываются мышцы и натягивается тонкая кожа на длинном шраме, тянущемся вдоль руки.

Мне показалось, что его ладони дрожат, когда он провел по моим икрам вверх, обхватывая колени и приподнимая их. Наклонившись, Тимур прижал мои ноги к своим бокам, и я на секунду закрыла глаза, ощущая его кожу своей. Теплые губы коснулись ложбинки между грудей, медленно поднялись выше к впадинке на шее и оставили влажный след на подбородке.

- Мин сине ератан, - прошептала я, когда его глаза заглянули в мои.

- Яратам, - поправили ласково, целуя в нос, - Мин сине яратам.

Наша брачная ночь. Момент, который я запомню на всю жизнь – эти ладони, горячие и обжигающие, ласкающие везде, каждый сантиметр моей кожи. Губы, то целующие нежно, то дразнящие и шепчущие в полутьме какие-то слова, которые с трудом удавалось разобрать между страстью, с силой, врезающейся в мое тело и минутами медленного, томного затишья. Момент, когда его руки сжимали мои бедра, а я нависала над ним, крича о том, как мне хорошо с ним. Как наши ноги запутались в одеяле и у меня свело ступню в момент оргазма, после которого я долго пыталась отдышаться, спрятав лицо в подушку.